Наша мама
Редкий случай — русская женщина отказалась сидеть в декрете. Алексей Тарханов («Ъ») в Лондоне задает вопросы Ольге Куриленко — про отца ребенка и карьеру на зависть всем.
Ольге Куриленко давно надоело, что ее зовут девушкой Бонда. У него этих девушек – в каждом порту, а она замужем, причем в третий раз. Наше с ней предыдущее – парижское – свидание прошло очень приятно, в модельном агентстве на бульваре Мадлен, где ее принимали как королеву со свитой. Сейчас мы договорились встретиться в Лондоне, в отеле «Горинг».
Я надеюсь, что у меня здесь не украдут драгоценные минуты общения просьбами сфоткаться с Олей. Как заправский Бонд, стараюсь правильно оценить опасность. Кто первым бросится с айфоном наперевес? Большая семья, говорящая по-русски и по-английски, арабская пара за стойкой или богатые темнокожие мальчики за столиком?
К счастью, мы проходим незамеченными. Хотя что значит «незамеченными»? Глазами Ольгу провожают все, но не понимают, кто это. Красавица, тонкая, смуглая, с рыжеватыми волосами и огромными глазищами. Но она из тех, кто больше заметен на экране, чем в жизни. Нет, не узнают.
Она этому очень радуется. Восемь месяцев назад Ольга родила и ухитрилась почти все девять месяцев проходить незамеченной профессиональными сплетниками и охотниками на знаменитостей.
– Я это не афишировала. А как они узнают? Селфи я не делаю, мне это неинтересно, поэтому все знакомые потом говорили: «Ах, так ты это скрывала!» Я не скрывала. Просто никто за мной не бегает, никто не фотографирует, никто ничего не замечает, никому ничего не надо, ну и слава богу. Я снималась в последнем фильме, уже будучи совсем беременной. Стало заметно только в шесть месяцев, ну максимум в пять с половиной.
При этом играла она студентку-каскадера, влюбленную в профессора-астрофизика, которого изображал Джереми Айронс. Фильм Джузеппе Торнаторе «Двое во вселенной» вышел, как раз когда родился сын.
– После шести месяцев уже сниматься не могла, живот мешал, – говорит Ольга. – Потом еще столько же просидела дома. Ну а вот теперь снова начинаю.
Сейчас она играет у британского режиссера Армандо Ианнуччи в «Смерти Сталина». Жанр, как ни странно, – комедия, хотя оба слова мало располагают к веселью. Но я думаю, что их сочетание в свое время многим исправило настроение.
«Лондон очень поднялся. или Париж опустился. В общем, я переехала».
У Ольги – роль любимицы вождя, пианистки Марии Юдиной. Легенда гласит, что престарелый вождь услышал по радио производимые Юдиной дивные звуки и потребовал пластинку. Бедную женщину в тот же вечер под конвоем отвели в студию, куда похватали со всех концов Москвы оркестрантов: «Если хотите уйти домой, поработайте как следует». Позавидует любой продюсер, сталкивавшийся с необязательностью исполнителей. Итог – эталонная запись Моцарта.
Вот уже месяц Ольга Куриленко мучает 23-й концерт: «Не весь, конечно, но огромные части». Уик-эндами и ночами смотрит в ноты и играет, тренируется. Как будто за плечами у нее НКВД.
– Домашние не взвыли еще?
– У меня наушники, я могу играть хоть в три часа ночи. Это же не труба и не скрипка, от которых не спрячешься. Стучу сколько хочу. Мне Ианнуччи сказал, что не будет снимать отдельно руки, отдельно лицо. «Ты можешь, – говорит, – сама сыграть?» – «А что, – я отвечаю, – сыграю! Зачем я в музыкальную школу ходила?»
В этот момент я испытываю приступ гордости за советскую систему образования и за азовский город Бердянск, в котором девочку успели обучить английскому, балету, гимнастике и классической музыке.
Ольга очень довольна тем, что у нее много работы. Собственно, за этим она и перебралась в Лондон. И вовсю его хвалит, даром что во Франции за Париж готова была горло перегрызть, как в «Париж, я люблю тебя», где она играла красавицу вампиршу, прокусывающую сонную артерию Элайдже Вуду.