«Тайные виды на гору Фудзи» — самый грустный и безжалостный роман Пелевина
Литературный критик Лиза Биргер разбирается, что скрывается за показной пелевинской мизогинией
Настало время ежегодного "аттракциона Пелевина" — той самой недели в начале осени, когда мы обсуждаем роман Пелевина, чтобы потом забыть о писателе на год. А за этот год писатель, глядя сквозь свои черные очки, наберет актуального материала на новый роман. Такой круговорот актуальности в отдельно взятом фейсбуке — ведь Пелевин всегда пишет про каких-то условных героев вашей собственной новостной ленты, — вот, в новом романе снова вспомнил олигархов, например. Но описывает этих условных, полуживых русских существ глазами средневзвешенного фейсбучного русского либерала. И все это новостное — как важное для нас, так и не очень — превращается в итоге в одну сплошную комедию, если не фарс. А публика только рада: ей очень нравится процесс, когда ее раз в год публично по щекам хлещут. Вся суть аттракциона буквально в этом: раз в год разъезжается деревянный занавес на шарнирчиках, из-за него выскакивает Петрушка, всех колотит и триумфально скрывается — балаган гораздо более древний, чем все романы в мире вместе взятые. Наверное, поэтому он доставляет нам столько удовольствия: точная дата выхода романа, тщательно раздуваемая вокруг него атмосфера тайны, обещание, что внутри кого-то опять сильно обидят — и вот уже читатель кидается на нового Пелевина, о котором позавчера даже не думал. И не так уж важно, стоит ли новый роман таких больших ожиданий.
На самом деле, ожидать многого от "Тайных видов на гору Фудзи" не стоит. Там даже почти никого лично не высмеяли — ну, никого интересного. То есть нам заранее сообщили, что роман антифеминистский. И автор честно проехался по движению #metoo — филиппинские уборщицы носят майку с этим хэштегом, потому что метут, в спальне у главного героя висит картина, голливудский триптих, "Харви Вайнштайн насилует Николь Кидман, Уму Турман и Натали Портман", а героиня обретает свое истинное женское начало, написав своим соком #metoo на двери метро в своем шаманском трипе. К хэштегу прилагается сноска: “мэйнстримовое американское движение за достоинство и неприкосновенность женщины, сопровождающееся отдельными перегибами на местах”. Но на мощное антифеминистское высказывание все эти шпильки не тянут. Дело не в том, что автор как-то особенно плохо относится к женщинам. Мир его романов, конечно, мужской и герметичный, но трудно обвинять в мизогинии автора, который и мужчин не особо-то жалует. “Никого не жалко, никого — ни тебя, ни меня, ни его”, как пела группа “Ленинград”.