Средневековый вопрос: каким получился фильм «Последняя дуэль»
В российский прокат вышла «Последняя дуэль» — историческая драма Ридли Скотта о судилище, поводом к которому послужило насилие над знатной французской дамой. Рассказываем, зачем фильму переодевать актуальную тему в средневековое платье
1386 год. Леди Маргарита де Карруж (Джоди Комер) обвиняет в изнасиловании рыцаря Жака Ле Гри (Адам Драйвер) и с помощью мужа Жана де Карружа (Мэтт Деймон) добивается суда над обидчиком.
Обстоятельства особенные: средневековые законники не рассматривают насилие над женщиной в качестве отдельного преступления, а расценивают как покушение на имущество. Де Карруж ввязывается в тяжбы, чтобы защитить свое имя и наследие, будучи уверенным, что таким образом отстоит честь жены. У Маргариты о ситуации свое мнение, как и у Ле Гри.
Бывшие полковые товарищи, а ныне непримиримые соперники Ле Гри и Де Карруж сойдутся в последнем в истории Франции рыцарском поединке (одобренном Карлом VI Безумным) и будут биться до смерти. Итог турнира отдан на откуп божьей воле и определит судьбу Маргариты, когда откроет обществу истину: солгала она о насилии или нет.
Изложена эта непростая история в трех частях: сперва «правду» подают глазами Жана де Карружа, затем Ле Гри и в финале — самой Маргариты. По структуре да и по сюжету фильм напоминает «Расемон» Акиры Куросавы, где также имело место насилие, соперничество и вопросы чести. Но у Куросавы различные трактовки происшествия констатировали неизбежность субъективности восприятия, тогда как у Скотта субъективна сама позиция: режиссер по-отечески встает на сторону Маргариты и выступает обвинителем обществу не столько французскому образца XIV века, сколько современному.
«Последняя дуэль» — не взятая с потолка фантазия на тему MeToo в Средневековье, как может показаться на первый взгляд. Картина основана на одноименной книге Эрика Джагера, историка из Калифорнийского университета, которую тот написал, опираясь на летопись «Большие французские хроники». Рецензенты подчеркивали, что нон-фикшн Джагера не лишен страсти авторской мысли и представляет собой скорее захватывающий триллер, а не историческую