Наталия Архангельская
Кажется, Наталия Архангельская выжгла (глаголом!) дотла первоосновы русского люкса и глянца, а теперь определяет новые. Ежедневно докладывает нам о поварах, ворах, их женах и любовниках в «Антиглянце», объясняет, чего именно и в каком объеме хотеть, в своем telegram-канале Vanity Case, а теперь еще и отливает мечты (и Дэвида Боуи!) в золоте — запустила собственный ювелирный проект Letters and Stones. Обсудили с Наташей вражду, Капоте и главных лебедей этой весны — белых и черного.
Жиль Делез против женщин Тимати
Откуда в тебе этот неугасающий интерес к светскому процессу? Какова его этиология? Что внутри тебя проложило творческий маршрут сначала в Tatler, а затем в SNC и «Антиглянец»?
Клянусь, не виновата. По образованию я недоархитектор со специальностью spatial design, трудилась архитектором у мамы, а мечтала работать с текстом. Сперва меня взяли писать про выставки в «Афишу», а потом я решила податься в журнал AD — ведь логично: я немного понимаю в архитектуре и пишу. Мои тексты понравились, но вакантные места оказались лишь в другом издании Condé Nast — в Tatler. Первые пару месяцев я была в шоке от всех этих «малышек на миллион». Но быстро втянулась, и светское стало моей специальностью.
Недоархитектор — это незаслуженное обесценивание твоего диплома Chelsea School of Arts. Расскажи, чему тебя научил лондонский университет жизни.
Жизни с мышами? И такое было. Если серьезно, тому, что западное образование, во всяком случае творческое — не про знания, необходимые для реальной работы, а про сторителлинг, правильный креатив, о том, что идеи не должны браться с потолка, к хорошим задумкам нужно прийти. Это скорее «настроение профессии», а не она сама.
Семья московских архитекторов, видный лондонский диплом, половина новой квартиры — под библиотеку. И все же что побуждает человека с твоим бэкграундом посвящать жизнь сравнительному анализу женщин Тимати?
Не разделяю твой снобизм в отношении светской тематики, не всем анализировать Жиля Делеза. В той же нашей библиотеке много Фитцджеральда — чего стоит одно гениальное перечисление гостей Гэтсби с примечаниями, кто и как плохо кончил. Скажешь, низкий жанр?
Скажем так: из Петербурга кажется, что желтый — это новый московский белый. Скандалы, обиды, открытая вражда — не нужно быть Капоте, чтобы видеть изнанку этого светского процедурала. Почему так? И станет ли лучше?
Если ты про то, что мы занимаемся желтой журналистикой, то уточни, с каким таблоидом нас сравниваешь: с экспресс-газетой про «спившихся любовников Пугачевой», daily mail c подборкой «самых ожиревших звезд» или с людьми, выкладывающими переписки из взломанных телефонов?
Я сейчас пытаюсь вспомнить «скандалы, обиды и открытую вражду» в мире наших героев в «Телеграме». Вспоминается один из последних с рейтингом стилистов «Собака.ru», публичным ответом редакции Алеко и его негодованием в ответ. Образцовый был срач, который вошел во все рейтинги срачей года! И развивался он не без дровишек, вброшенных редакцией. Может, мы не так уж далеки от вас в плане «скандалов, интриг, расследований»?
Я не считаю, что светская жизнь поражена каким‑то особенным грибком вражды и скандала. Люди везде одинаковые, люди как люди — это еще известный всем персонаж говорил. Как враждуют в творческих кругах — нам и не снилось. Какая вражда случается в мире бизнеса — сериал «Золотое дно» еще до дна не добрался. Просто светскую жизнь подсвечивает «Антиглянец» (и наши герои довольно нишевые, не интересные масс-маркету, кстати) и, видимо, делает это с таким огоньком, что вам кажется: идет постоянный конфликт. Но это не так. Есть изолированные кланы, у них разной температуры отношения с другими компаниями и отдельными людьми. Как везде.
Повторюсь, это благочинное петербургское недоумение. Боня рассталась с мутным Русланом! Скандал с горничными Рудковской! Повар Чистяков прогнал жену, но это неточно!
А в чем недоумение? Жанр светских зарисовок (кстати, про горничных — готовый фельетон, рассказанный в Telegram самой Яной Рудковской) — такой же жанр, как остальные. Это может быть легко и едко, может быть подло и несмешно. Кто‑то пишет «Пригошню праха», а кто‑то устанавливает прослушку на телефон принца Гарри. Вопрос в твоих задачах и границах. У нас границы есть.
Как вы с так называемыми товарками по «Антиглянцу» классифицируете светские объекты — кого можно и нужно приложить (всем на радость), а кого — максимум по-дружески поддеть? И что нужно сделать, чтобы из одной категории угодить в другую и обратно?
Мы не считаем, что нужно кого‑то прикладывать, правда. Не делаем этого без повода. А то, что тебе, возможно, кажется дружеской поддевкой, иной раз оборачивается страшными обидами. Да нет никакой классификации! Стараемся делать свое дело, соблюдая существующие табу — не трогать детей, не аутить, не скатываться в лукизм и другие шейминги. Нам в этом году семь лет, мы, как и все, можем ошибаться, а иногда и просто тупить, мы правим посты, что‑то, бывает, смягчаем и так далее. Но мы остаемся людьми.
Капоте и черная книжка врагов
А бывает, что хочется включить внутреннего Капоте и одним огневым материалом отменить все категории и иерархии: финально выступить в обличительном жанре Answered Prayers или хотя бы La Côte Basque 1965? Вот и сериал «Вражда» про светскую жизнь, разрушенную литературой, как раз подоспел.
Что касается какого‑то одного разрывного материала, то ближе всего к нему оказалась наша «Светская карта». Но только давай, пожалуйста, не ставить в один абзац нас и Трумена Капоте.
Но ведь невозможно удержаться! Вы работаете в том же поле. И вы бываете беспощадны. Помнишь эпизод «Вражды», когда недолебедь Энн Вудворт, которую Капоте литературой доведет до самоубийства (тру крайм!), предъявляет ему его же (на самом деле нет, не его) цитату про преднамеренную жестокость как единственный грех. Грешите?
Мне кажется, ты нас демонизируешь. Не помню, чтобы мы приписали кому‑то, как Капоте, убийство. Нет, я не считаю себя жестоким человеком, тем более преднамеренно жестоким.