Маргерит Дюрас – Ян Андреа: жизнь в письмах
Когда они впервые встретились, знаменитой писательнице Маргерит Дюрас было пятьдесят девять, безвестному студенту Яну Андреа – двадцать два. Пять долгих лет он писал ей письма. Она не отвечала. Но однажды ответила, и с тех пор они не расставались. Однако письма он продолжал писать ей всю жизнь
Весна 2005 года. Париж. Ян назначил мне встречу в Café de Flore, в квартале Сен-Жермен-де-Пре, на втором этаже – потому что «…там тихо, мало людей, и мы сможем спокойно поговорить». Но, как потом оказалось, это место для него особенное. Здесь они всегда бывали с Маргерит. К тому же незадолго до смерти она приобрела на соседней улочке Сен-Бенуа прямо за домом, где расположено кафе, однокомнатную квартиру, специально для Яна. Предчувствовала, да нет, знала наверняка, что его будут травить по наследственным делам. Хотела защитить, подарить убежище. Причем именно тут, в их намоленном месте. «Это так странно, но я по сей день продолжаю писать ей письма. Рассказываю о себе, о том, как тянется жизнь без нее. Как мне одиноко, каким тягостным кажется все вокруг. И знаете, что интересно? Поймал себя на этом ощущении буквально на днях: она опять мне не отвечает! Получается, мы будто повернули время вспять, как было тогда, когда мы только-только начали сближаться!»
«Вы, наверное, думаете: вот идиот! Ну как она может отвечать, если давно умерла?» – «Нет, Ян. Даже не подумала об этом. Наоборот, соглашусь с вами – Маргерит опять действует в своем духе. Тогда не отвечала и сейчас молчит. Quelle insolence! Какая хулиганская дерзость!» Он улыбнулся и ответил: «Вы нашли меткое слово – insolence. Это точно ее характер. Ее отношение к жизни, к людям, ко мне. И дерзкий поступок, и смелость его совершить, и нагловатость, и напор – в insolence все эти оттенки присутствуют!»
Он пришел на встречу с опозданием. В мятом пальто, с всклокоченными волосами. Поразили его глаза. Большие, добрые, печальные, обрамленные сетью мелких морщинок.
– Купите мне кофе! – попросил. – А если разговоримся и задержимся, готов принять от вас приглашение поесть настоящего русского борща. Не пугайтесь, я покажу, где в Париже его можно найти.
Он не постеснялся сразу же заявить о своей неспособности платить.
«Это странно, но с первого дня я пишу ей письма. Даже когда мы начали жить вместе, я вел дневник, выстраивал свои тексты в форме письма, обращения к ней. Такого длинного письма-отчета. Дневник сегодня, конечно, уже не веду, забросил. Просто сажусь и пишу ей письмо. Возможно, письма к ней и есть мой дневник, кто знает?» Ян жадно выпил кофе и потребовал вторую чашку. Вижу, как ему плохо. Маргерит нет рядом уже девять лет, а он до сих пор не обрел душевного равновесия. Но сейчас Ян начинает рассказывать мне о том, как все началось.
75006, Париж, улица Сен-Бенуа, 5
В том далеком 1975 году он жил в нормандском городке Кан и учился на философском факультете местного университета. Был влюблен в свою сверстницу Кристину и, как вся тогдашняя молодежь, зачитывался романами модной писательницы Дюрас. Ее умная проза была в те годы очень популярна. Ян прямо-таки болел романом «Маленькие лошадки из Тарквинии», после прочтения которого стал одеваться как придуманные Дюрас молодые герои. Лето их встречи выдалось особенно жарким. Он с друзьями-студентами вдруг узнал, что сама Дюрас приезжает в их городок на премьеру фильма «Песня Индии», снятого по ее сценарию – тогда о сценариях писательницы для кино с восторгом писали все газеты. Картина «Хиросима, любовь моя» по книге Маргерит уже успела стать культовой даже в Америке. Чуть ли не весь курс Яна отправился в центральный городской кинотеатр «Люкс» на встречу со съемочной группой. Шумная студенческая компания заняла первый ряд. Так Ян оказался буквально нос к носу с сидевшей на сцене Маргерит. Когда она появилась, ей устроили овацию: зал затопал, засвистел, на сцену полетели цветы. Казалось, это рок-звезда, а не пожилая писательница. Облаченная в мягкий кожаный жилет от Gucci (который она потом отдаст донашивать Яну), маленькие изящные ботинки J. M. Weston и нелепую юбку в шашечку, которую она носила не снимая лет тридцать, Маргерит улыбалась и вертела в пальцах сигаретку «Житан» без фильтра. «Прямо как Генсбур», – подумал Ян. Публика засыпала ее вопросами, кричала. Ян тоже дерзнул встать и задать вопрос, но от страха и смущения покраснел и зашелся нервным кашлем под хохот окружающих. Маргерит каким-то чудесным образом сумела догадаться, в чем заключался вопрос, и ответила. Но ответа он не слышал. Кровь стучала в висках, голова кружилась. Он плюхнулся на стул и окаменел. После конференции толпа бросилась за автографами, подхватив с собой и Яна. В какой-то момент он оказался прямо перед ней. Она приветливо кивнула, показывая, что узнала того, кто кашлял, и подписала книгу. А он вдруг спросил: «Можно я буду писать вам?»
Она кивнула и написала на листочке свой адрес: 75006. Париж. Улица Сен-Бенуа, дом 5. И добавила: «Впрочем, летом можете писать в отель “Черные скалы”, это в Трувиле, там я провожу каникулы».
И он начал писать ей письма, на которые она никогда не отвечала. Так продолжалось пять лет, вплоть до 1980 года. Некогда любимая девушка Кристина была забыта, книги Шопенгауэра и Канта из университетской программы тоже. Отныне Ян читал только романы Дюрас и ее колонки в газете Libération. Ну и писал ей.
«Так одиноко не было уже давно»
О чем писал? Обо всем подряд. Поначалу это были типичные письма поклонника, начинавшиеся словами «Ваш роман перевернул мое представление о жизни!», всякая наивная восторженная чушь молодого человека. Потом он стал рассказывать о себе, друзьях, университетской жизни, о сложных взаимоотношениях с матерью. Много позже осмелел – принялся посылать куски своей прозы, стихи. Ян был уверен, что знаменитая писательница даже не вскрывала его письма и они оседали где-то в недрах ее мусорного ведра в Париже или пылились, не востребованные, на полке отеля «Черные скалы». Но однажды он вдруг получил от нее ответ. Это не было полноценным письмом – так, коротенькая записка, прикрепленная к ее новой книжке «Аврелия Штайнер».
«Дорогой Ян, я вас совсем не знаю, но почему-то сочинила роман, думая о вас. Я читаю все ваши письма, складываю их в тайный шкаф. Что касается вашей прозы и стихов – некоторые куски достаточно хороши».
Через короткое время Ян получает еще одну короткую записку – крик о помощи: «Мне очень плохо. Я только что выписалась из больницы и нахожусь в полном отчаянии. Так одиноко не было уже давно».
Потеряв голову от волнения, Ян начинает разыскивать ее телефон. Через третьих лиц узнает, что она в Трувиле. Он набирает номер, но не успевает даже назваться, как Маргерит его перебивает: «Приходите ко мне. Это совсем близко, всего двадцать минут на поезде от вашего городка. Пропустим по стаканчику».
29 июля 1980 года Ян сел в рейсовый автобус (денег на поезд у него не было) и доехал до центрального вокзала Трувиля. Стояла прекрасная солнечная погода. Но он зачем-то прихватил с собой зонтик и пачку газет «для солидности». Старинная резиденция «Черные скалы» была известна своими именитыми в прошлом постояльцами, ему быстро указали путь. Он зашел в уличный автомат и набрал ее номер. «О, вы уже здесь? Сейчас не могу вас принять, работаю. Перезвоните через два часа». Помотавшись по улицам, Ян вновь позвонил в условленное время: «Я до сих пор пишу, позвоните через три часа».
(Это потом он узнает, что на самом деле одичалая и отвыкшая от близкого общения Маргерит попросту боялась его принять. Она оттягивала встречу не из-за кокетства!)
Наконец к шести часам вечера она «освободилась»: «Можете приходить, но захватите по дороге бутылку красного вина из моего любимого магазина на улице Бан. Там продается лучшее вино в городе!» Какое еще лучшее вино с жалкими средствами Яна! Он купил дешевое бордо в первом же супермаркете.
Дюрас встретила его широкой улыбкой, поцеловала в щеку. Они открыли вино – как и следовало ожидать, оно оказалось дрянным, но Маргерит будто и не заметила этого. Она жадно говорила, почти не делая пауз, рассказывала, что ей страшновато тут жить, но она уже успела привыкнуть к эху своих движений и не хочет никого принимать и видеть. Что сейчас, несмотря на летний сезон, резиденция «Черные скалы» пустует и никого не привлекает, как раньше. Хотя в былые времена сам Марсель Пруст любил останавливаться здесь вместе со своей бабушкой. Он всегда занимал номер с видом на море. Маргерит отвела Яна на балкон и с гордостью махнула рукой, показывая дивный вид на Гаврский нефтяной порт. В ранних сумерках нефтеналивные суда казались гигантскими сказочными чудовищами, выхваченными из мрака портовыми огнями.
Они не могли наговориться. Ян настолько расслабился, что стал читать свои стихи. Она не перебивала. Незаметно наступила глубокая ночь. Маргерит предложила покататься. Они уселись в ее старенький «Пежо-104» и помчались кружить по заснувшему городу. Открыв окно, одной рукой крутя руль, Дюрас пела «Жизнь в розовом свете» Пиаф, а Ян коряво пытался ей подпевать. Он был абсолютно счастлив. Они петляли во мраке почти час: «Оставайтесь у меня. Можете пожить в комнате моего сына, пока его нет. Куда вам идти?»
И он остался. На целых шестнадцать лет. До последнего дня жизни Маргерит Дюрас.
Дырявый челвек
Я спрашиваю у Яна, что сталось с теми письмами, которые он писал Маргерит столько лет. Он улыбается – она тщательно все хранила.
«Спустя долгие годы молчания она вдруг взяла и написала мне короткую записку – и меня это потрясло. Я вдруг понял, что она читала мои письма, что они ей были интересны, нужны. Что я не был ей безразличен».
Сегодня письма Яна хранятся вместе с архивом писательницы в Институте современной литературы. «Книги, посвященные мне, Маргерит написала на основе моих писем! Удивительно, но мое имя навсегда осталось рядом с ее именем. Даже на слуху у людей – если говорят о Дюрас, всегда упоминают и меня. Я был для нее “последним” во всех должностях: любовником, секретарем, телохранителем, нянькой, портье, другом, кухаркой, шофером, мальчиком на побегушках, единомышленником. Я не стесняюсь, когда говорю, что вернул ей вдохновение. Это я помог ей преодолеть творческий кризис, это я помогал ей работать, печатал под диктовку ее тексты, это я заставил Маргерит написать ее самый знаменитый роман “Любовник”. И я заставил ее в 1982 году пройти курс лечения от алкогольной зависимости, потому что не мог видеть, как она спивалась». Лечение не принесло быстрых положительных результатов. После клиники Маргерит больше не пила, но страдала от галлюцинаций. Ей чудилось, что в квартиру проникли чужие люди, она кричала от страха и просила Яна их выгнать. Врачи предупредили: когда пьющий человек резко прекращает пить, это может серьезно ударить по психике. У Маргерит был как раз такой случай. Наркотические лекарства и слабое здоровье замешали в ее организме гремучий коктейль пугающих образов и кошмаров. Но потом все прошло. Она сделала вывод: «Не надо бояться своего безумия. И внутреннего беспорядка не надо бояться».