Театр
Звезда, луч второй
Спектакль Антона Адасинского «Мандельштам. Век-волкодав» на сцене «Гоголь-центра» продолжает цикл «Звезда» о судьбах русских поэтов XX века.
Я все думала: какое стихотворение прозвучит первым в спектакле «Гоголь-центра» «Мандельштам. Век-волкодав»? Выбор оказался небанальным. «Когда я свалюсь умирать под забором в какой-нибудь яме…» – это перевод с грузинского. Поэт Нико Мицишвили, расстрелянный в 1937-м, пророчески написал эти строки еще в 1921-м. Так все сразу встало на свои места: постановка Антона Адасинского (вторая в замечательном поэтическом проекте «Звезда», придуманном Кириллом Серебренниковым) – она о страшном, о последних годах затравленного властью поэта, о лагере, где сгинули миллионы и где в декабре 1938-го под Владивостоком умер Мандельштам. Поэтому и появляются в самом ее начале, как будто из-под земли, прямо из преисподней, не люди – упыри на копытах с руками-рогатками. Это они будут вершить чужие судьбы, и это в их мире, где главный пейзаж – бескрайние гулаговские просторы с электрическими столбами, прозвучат гениальные строки, очевидно, для некой гармонии мироздания. И толпа заключенных в черных одеждах с босыми ногами будет жадно их слушать.
Густой нарочитый грим, резкие напряженные звуки и неприкрытый пафос – все это не слишком принято в современном театре, все это легко вынести за скобки хорошего вкуса. Постановщик сразу берет очень высокую ноту и старается ею разбередить, потрясти зал – с теми зрителями, кто существует с ним на одной волне боли и страсти по отношению к Мандельштаму, ему это вполне удается. На сцене двое – он и она, поэт и его муза, «нищенка-подруга». Филипп Авдеев внешне поразительно похож на своего героя, а лучше Чулпан Хаматовой никто, кажется, не сможет сыграть Надежду Яковлевну. И неважно, что автор называет их «Поэт, Глаз Божий, червяк» и «Душа гулящая, мать, тень, веревка», – в придуманной им богатой смыслами фантасмагории каждый все равно увидит и поймет свое, глубоко личное. Вдруг, например, посреди почти что босховского мрака возникает тема детства, невинности души – из гумилевского «только змеи сбрасывают кожи», из мандельштамовского