Веронская новелла
Художница Светлана Перотти двадцать лет живет между Вероной и Москвой. В Москве у них с мужем, тоже художником, Кико Перотти, школа живописи, а в Вероне — дом. И еще семья, друзья, соседи, ученики. Сильный поддерживающий круг людей, о которых Света пишет новеллы. Эти истории скоро выйдут в виде книги, а портреты ее героев станут темой новой выставки. Публикуем одну из новелл, про Ирис. Девочку из старинной веронской семьи, в жизни которой было немало испытаний и чудес.
В Вероне ждали парада планет. По древнему обычаю это к удаче, но не в этот день. По улице Порта Борсари, залитая закатной акварелью, шла четырехлетняя девочка — будущая бабушка моего мужа Кико. Ее звали Ирис. Девочка крепко держала за руки своих молодых родителей. Ей все хотелось подпрыгнуть и зависнуть в воздухе, полетать над землей.
Они шли в пекарню «Де Росси», ту, что на углу пьяцца Эрбе, хотели купить шоколадный торт на ужин с Чечилией и Лоренцо — бабушкой и дедушкой Ирис. Никто из семьи еще не знал, что их жизнь изменится через несколько секунд.
***
Историю своей матери мне рассказывает моя свекровь Элизабетта. «Послушай, дорогая, Ирис ведь оставила столько тетрадей, надо тебе их показать. Она писала как-то по-особенному, ее дневники — сны или стихи в прозе, рисовала на страницах прозрачной акварелью, прямо поверх строчек. Печальные такие лица, глаза огромные, и еще птицы, лошади и быки со средневековых фресок».
Мы с Элизабеттой идем по отшлифованным булыжникам Порта Борсари. Вот и деревянные двери знаменитой пекарни. Их скоро закроют, но из витрин, как в тот вечер накануне парада планет почти сто лет назад, будут наблюдать за нами вечные спутники земных удовольствий: шоколадные «поцелуи Джульетты», канноли и ореховые кексы с глазурью — для кого-то праздник, для кого-то соблазн. «Мы боимся того, что не можем контролировать, но непредсказуемость манит нас, как торты де Росси», — позже я найду такие слова в дневниках Ирис.
«Вот посмотри! — подняв руки, двумя открытыми ладонями, будто поддерживая карниз, свекровь показывает на большие буквы над входом и почти поет: “Де Роооосссии”. — Этот логотип такой carino (милый), его оставили над современной вывеской».
Еле заметная надпись на красной штукатурке, выбеленная итальянским солнцем, промытая дождями, подстертая временем, переносит меня в тот самый день парада планет, в 1916 год.
***
Девочка подлетела в воздух на очередном шаге прямо возле дверей «Де Росси», но не зависла, как обычно, между папой и мамой, а шлепнулась на брусчатку. Мама неловко пошатнулась, вскинула голову вверх, набирая воздух и хватаясь свободной рукой за длинную нитку жемчуга. Ирис показалось, что мама притворяется, будто она киноактриса, она часто так делала. Бусы беззвучно разорвались, жемчужины медленно полетели в разные стороны, со стуком, как град, осыпаясь на камни. За этой картиной рассыпающейся жизни Ирис наблюдали свежеиспеченные канноли из витрины кондитерской, а на противоположной стороне улицы пожилой синьор закричал, глядя в небо: «Смотрите, это парад планет!»
Мимо Ирис пронеслись чьи-то ноги, кто-то плеснул воду маме в лицо. Девочка, сидящая на корточках рядом с отцом и лежащей на брусчатке мамой, кажется, ничего не замечала, она искала между камнями мостовой разлетевшиеся шарики бус и повторяла стишок, который часто читала мама: «Мы от волка убежали, в травку мягкую упали». Нашлось всего две или три жемчужины.