«Не унывай!»
Есть время создавать «Двенадцатую ночь», а есть время для «Короля Лира». Светлана Сидорова говорит с Евгением Каменьковичем, художественным руководителем «Мастерской Фоменко», о времени, учителях — Гончарове и Фоменко, учениках — студентах ГИТИСа и молодом поколении актеров «Мастерской».
Как вы относитесь ко времени?
Я никогда про него не думаю… У меня позавчера был день рождения, а у моей жены Полины Кутеповой в это время — съемки в Геленджике. Я смотался на один день в Геленджик. И несмотря на то что температура воды была плюс 16, я рискнул, на минуту почувствовав себя моржом, и вошел в море. Это было короткое купание, но вышел я оттуда другим. И точно почувствовал время. Было ощущение, что с меня сняли кожу, и я заново родился, мне опять захотелось все начинать сначала, все переделывать...
Мне грех жаловаться, конечно, потому что если говорить о понятии «время», то мое время счастливое, потому как рядом со мной всегда были люди талантливее, чем я.
Когда я поступил на актерский, там очень много было и моих сверстников, и людей возрастных уже. И я смотрел на них раскрыв рот. Когда учился потом на режиссерском, со мной на курсе оказался якутский гений Андрей Борисов, который почти с нуля создал якутский театр. Я Андрея потом встречал только на всяких «авиньонах» (Авиньонский фестиваль. — Прим. ред.).
Когда закончил режиссерский факультет, мне посчастливилось встретиться с Петром Наумовичем Фоменко, который вскорости набрал свой замечательный курс, из него родился театр — «Мастерская Фоменко», а дальше каждый курс Фоменко был лучше предыдущего. Потом пошли стажировки фоменковские, и они были еще лучше.
А еще до этого я попал к Васильеву, к Анатолию Александровичу. Числился у него педагогом, хотя ничего не делал, но наблюдал за жизнью человека, который пытается из театра сделать науку. Как Менделеев изобрел систему элементов, химическую, вот так Анатолий Александрович пытался и пытается, по-моему, до сих пор изобретать систему театральную.
Мне всю жизнь очень везло, и вокруг меня было такое колоссальное количество талантливого народа… Находясь в компании этих фантастических людей, я приобретал опыт. И вот сейчас у нас театр все разрастается и разрастается — уже 64 артиста и два режиссера. И еще Ваня Поповски. Всего 67 человек вокруг меня. И один лучше другого, а я старше их.
О, знаю, я придумал ответ! Мне кажется, что время — это движение, поскольку оно меняется каждую секунду. Андрей Александрович Гончаров учил нас, что театральная эстетика меняется каждые пять лет. И его так учили. А у меня сильное подозрение, что театральная эстетика, в корне своем оставаясь неизменной, по форме меняется сейчас раз в три года — может быть, и чаще. Потому что сегодня идет такая интенсивная жизнь и человечество столько всего придумывает, что ты даже не успеваешь за этим следить.
А время артиста как движется? Как меняются артисты со временем?
Мы когда-то с Бородиным (художественный руководитель РАМТа. — Прим. ред.) обсуждали вопрос, когда молодой артист становится матерым. Я говорю: «Три года». Ну, Алексей Владимирович просто в сто раз умнее, он на меня так жалостливо посмотрел и говорит: «Женечка, ну какие три года, через полтора года уже все всё понимают».
Сейчас действительно этап взросления очень ускорен. Вот, например, поступила девочка к нам в 17 лет, а в 21 год она уже взрослая. Или, к примеру, многие с иронией относятся к колледжу Олега Павловича Табакова, но на самом деле там есть глубокий смысл. Поскольку колледж у него при театре, то это же очень правильно. Может быть, Джульетта и может играть Джульетту, пока ей лет мало. А вообще, если у молодого человека, который пришел в театр, есть голова на плечах, мне кажется, он обязательно будет продолжать учиться. В нашем театре учиться вообще удобно, поскольку у нас 50 спектаклей в репертуаре. Вот я клянусь, если их все посмотреть — это уже какой-то университет.