La grande bellezza
Едем на окраину Флоренции, жилой квартал неподалеку от набережной Арно. Поворот во двор, невысокая живая изгородь, одноэтажное здание, звонок — слышны шаги и голос за дверью.
На пороге стоит человек, невысокий, с седой бородой и лучиками морщин возле глаз. Добрый доктор. К такому было бы не страшно идти с любыми болячками. Лечить детей, доверять свои секреты, получать спасительные рецепты. Но Массимо Серони лечит не людей, он лечит произведения искусства.
Идем следом за ним по длинному коридору, входим в мастерскую. Здесь его «пациенты»: потемневшие портреты, обветшавшие холсты, истлевшее дерево. Массимо больше сорока лет работал во флорентийском институте реставрации, «лечил» множество работ в Уффици, например знаменитый «Автопортрет» Рафаэля Санти. Он садится на свою рабочую табуретку — и начинается рассказ. Рассуждения о профессии реставратора, воспоминания о флорентийском наводнении 60-х годов прошлого века, мысли о современном искусстве и совсем немного о себе. Больше о мире, который Массимо неторопливыми движениями, сантиметр за сантиметром, восстанавливает каждый день, с перерывом на выходные и праздники.
«Этим работам сотни лет. Если бы реставратор был врачом, и ему бы задала вопрос вот эта дама с портрета, к примеру: “Доктор, я хочу выглядеть как раньше! Сделаете?” “Дорогая синьора, невозможно вернуться в ваши 20 лет”, — ответил бы я ей. Изучить проблему, что-то понять, подлечить — это возможно. Да, реставрация — это вмешательство, но в первую очередь реставратор исследует, погружается в само произведение искусства, в замысел художника, в историю утрат, он должен понять не только материальное. Ведь материя передает идею через выразительность, экспрессию, цвет. Радикально меняем материю — и идея меняется.
Конечно, бывают заказчики, которые думают о коммерческой выгоде: “Сделайте так, чтобы работа была как новенькая”. Тогда за нее можно больше попросить. Но если повреждения есть, то они есть, нельзя их просто взять и закрыть слоем краски.