СИЗО: очередь солидарности
Почему там нет места классовым, национальным и поколенческим дрязгам
РР» публикует очерк из печальной части мира — очереди для передачи свиданий в московском СИЗО, написанный волонтером Диной Кабуловой, бесплатно помогающей бездомным и другим людям, нуждающимся в помощи. Вслед за одним из своих подопечных она и попала в очередь в СИЗО, где обнаружила такую высокую степень людской солидарности, какой уже не встретишь в других местах города.
Три пропущенных за ночь с незнакомого номера: 2:07, 2:09 и 3:16. И еще — смс: «скажи лизке что меня посадили. если сможешь приедь на свидание. я в сизо».
Дальше — Ф. И. О. и дата рождения. Вот дурачок, я же ему говорила, не ходи, Слава, закроют тебя. Он смеялся, говорил, что удача его не покидает. Вообще, Слава несколько месяцев работал на дачах. Крыл крышу, делал заборы, но потом поссорился с другом, у которого жил, и ушел в криминал. Вначале по мелочи, чтобы на еду и хостел хватало, а потом, похоже, увлекся.
Славе 27 лет, он родился в Молдове, служил в армии там же, сначала просто так, потом по контракту в ВДВ. По его рассказам, на улице жить стал случайно: приехал в Москву на заработки, устроился неофициально, кинули на деньги, остался ни с чем. Переночевал пару раз на вокзале, выпил, а проснулся уже без документов и вещей. Ну а дальше улица затянула. У него были удачные времена, когда он переставал пить, находил работу, снимал комнату. Тогда Слава звонил мне и предлагал выпить кофе за его счет, рассказывал, как все хорошо складывается и уже очень скоро он заработает достаточно и вернется домой. Потом мы опять встречались на вокзале, куда я уже в течение нескольких лет еженедельно прихожу с едой как волонтер организации «Друзья общины святого Эгидия». Лицо у него было побитое, ботинки рваные, изо рта шел запах перегара… И таких перевоплощений несколько раз в году. Знакомы мы почти три года. А вот теперь СИЗО.
Электронная очередь
Мне все в новинку, я слышала про «Бутырку», «Матросскую Тишину». Но знакомых никогда не сажали, передачки никто не передавал, и я понятия не имею, с чего начать. Смотрю в интернете. Оказывается, есть пилотный проект — электронная очередь в СИЗО. Надо зарегистрироваться на сайте «ФСИН.ОКНО», выбрать нужное СИЗО (их в Москве семь — «Матросская Тишина», «Бутырка», «Лефортово», «Краснопресненская пересылка», «Медведь», «Водник», «Печатники» и «Капотня»). Выпадает календарь, выбираешь подходящее время, варианты выпадают некруглые: 11:24, 11:36, 11:53 и т. д. Потом на почту приходит письмо, и за день — напоминание. Жирным шрифтом написано: «Вам необходимо явиться как минимум за 30 минут до указанного времени и подойти к окну бюро передач». Дальше надо собрать саму передачку. Понятия не имею, что нужно, можно или нельзя. Но в интернете очень много советов.
Пишут, чай и сигареты — продукты первой необходимости. «Чай ни в коем случае не гранулированный, зеленый чаще всего не принимают. Два пакета — один лично для арестанта, один для общих нужд камеры. Сигареты обязательно, даже если арестант не курит, так как это валюта. За пачку-другую хороших сигарет можно решить некоторые проблемы не только с авторитетными арестантами, но и с охраной». Дальше — лапша быстрого приготовления, бульонные кубики, растительное масло, сливочное масло, рыбные и мясные консервы, мед, сахар, кофе, фрукты и овощи.
Двухметровый белый забор тянется уже очень долго. Я иду с тяжелой сумкой за полтора часа до своей электронной очереди и очень боюсь.
Живая очередь
Открываю металлическую дверь, справа от входа много пустых картонных коробок и пластиковых пакетов. И много-много фантиков из-под конфет. Женщина стоит у столика тут же. Фантик кидает в коробку, конфету кладет в пакет. У нее уже три немаленьких пакета с конфетами без обертки и еще пять с оберткой. Она монотонно разворачивает, кидает, кладет, разворачивает, кидает, кладет.
Впереди большой стол с голубыми весами, как раньше были в магазинах. К ним стоит длинная очередь из женщин, а на полу много больших пакетов с продуктами. Еще стол с компьютером.
— Извините, а кто последний?
— А ты бланк уже взяла?
— Извините, я в первый раз, какой бланк?
— А-а, в первый раз, ну смотри… А ты по электронной очереди или по живой? Хотя погоди. Девчонки, а лист на живую сегодня не выносили?
— Как не выносили, я тут с шести утра и уже не первая! Выносили, конечно. Там вот пойди запишись.
— Нет-нет, я по электронной.
Живая, электронная, списки в шесть утра, а зачем же эти весы, почему они все к ним стоят. Я ничего не понимаю.
— А, счастливая. Ну иди тогда, возьми бланки, они, кажется, еще есть.
— Извините, а где взять?
— Ох, сама такая когда-то была, когда мужа только посадили, пойдем провожу.
Поднимаемся вверх по ступенькам во вторую комнату, женщина уверенным шагом пробирается через толпу. Тут человек 30, не меньше. В основном женщины в возрасте около 40–50 лет, но есть и бабушки, несколько крупных мужчин «кавказской национальности». По периметру комнаты стоят пакеты с продуктами, тележки. Тут очень шумно, все разговаривают.
Туалет, на двери замок и табличка: «Уважаемые посетители! Чтобы воспользоваться санузлом, обратитесь к сотрудникам бюро передач (при наличии паспорта). АДМИНИСТРАЦИЯ».
Два окошка и две очереди к нему. К одному все стоят с бланками в руках, а к соседнему — с пакетами. Первое окошко маленькое, мужчина пытается просунуть в него голову и что-то говорит. Я не вслушиваюсь, потому что звуки тут со всех сторон, ничего разобрать нельзя. Второе окно — даже не совсем окно.
Напоминает гардеробную в театре, куда сдаешь одежду. Только тут решетки. Женщина в белом халате принимает через маленький отсек продукты. Решетки срезали. Это как два мира, разделенные стеной. Складываешь продукты на ленту, как в супермаркете, но передаешь на ту сторону.
— Колбаса, — быстро и громко говорит женщина на той стороне.
Бабушка передает в окно три палки.
— Лук, чеснок, огурцы, помидоры. Быстрее, быстрее.
Бабушка не может найти нужный пакет. У нее много продуктов тут выложено, метра полтора в длину, но давать нужно по списку, именно то, что просят с той стороны. Мужчина с черной бородой и в спортивном костюме, который все это время стоял за мной, подает бабушке нужные пакеты. Вдвоем у них получается гораздо лучше.
— Ой, спасибо, милок, а то зрение у меня совсем плохое теперь.
Кажется, они не были знакомы до этого.
— Конфеты, печенье, орехи. С продуктами все. Так, теперь вещи давайте!
Я смотрю на ту сторону, ничего похожего еще не видела. Квадратные пластиковые корзины доверху наполнены продуктами, мальчики в странной форме эти корзины куда-то уносят. Нас разделяют решетки.
— Мыло, зубная щетка, зубная паста, бритва! Так, женщина, станки не принимаем. Только одноразовые бритвы. Я вычеркну из списка, и где красная галочка, распишитесь.
Женщина протягивает обратно бабушке бланк, рука из другого мира попадает в этот.
— Сынок, где тут расписаться, ткни пальцем… Спасибо, родной. Так и думала, что не все ваши такие. А соседки мои всех приезжих ругают. Вот, понаехали тут, а нашим работать негде. Спасибо, миленький. А ты сам откуда будешь?
— Из Узбекистана.
Прозрачные пакеты
Женщина, которая пошла мне за списками, давно вернулась к весам. Надо и мне, а то всего час остался. Возвращаюсь в первую комнату.
Достаю продукты. Все, оказывается, нужно вскрывать и пересыпать в прозрачные пакеты.
— Извините, а у вас пакетиков маленьких не найдется, я просто первый раз. Не знала, что тут все так.
— Да, держи, конечно.
Милая девушка протягивает мне новый рулон пакетов.
Пюре все вскрыть, пересыпать. «Роллтон» тоже, но специи не принимают. Печенье, мармелад, вафли, все отдельно. «Чай 200 г, сахар 1000 г, яблоки 1100 г, огурцы 1690 г, помидоры 550 г, сливы 480 г, сыр 300 г, лапша 910 г, сгущенка 580 г, хлеб 320 г, конфеты 300 г, печенье 350 г, мармелад 150 г, пюре 180 г, свитер 450 г, носки 140 г, зубная щетка 25 г, зубная паста 150 г, шампунь 250 г, мыло 260 г, сигареты 420 г».
— Девушка, вам сигареты из пачек надо достать, так не примут. Смотрите, как у меня. Аккуратно так вертикально поставьте — и в два пакета, чтобы видно было. Они хоть там и просвечивать стали на запрещенку, но все равно вскрывать просят. А вообще видите тут компьютер? Через него сигареты можно заказать, у них там магазин есть. Тогда вскрывать вам не придется самой; правда, дороже выходит.
Все готово. Список продуктов и вещей в двух экземплярах, общий вес посчитан. Осталось 15 минут до моей электронной очереди. Иду с пакетами к первому окну. Протягиваю бланки. Возвращают с какими-то пометками красной ручкой. 050812 в левом верхнем углу и 220 в правом. Как будто секретные символы.
— Девушка, у вас все. Теперь пройдите в левое окно для передачи продуктов.
Выкладываю все и передаю.
— Так, паспорт свой давайте. Кем подозреваемому приходитесь?
Я очень боюсь, что у меня ничего не возьмут, вдруг только родственники могут.
— Просто подруга, — говорю почти шепотом. Кажется, женщина читает испуг в моих глазах.
— Да ты чего так боишься, первый раз, что ли? Не бойся, я не кусаюсь.
У меня все приняли, кроме слив. С косточками не положено.
— Так, вот это домой несите, мы не принимаем.
— И что же, мне теперь все переписывать надо?
Я в ужасе. Если в двух экземплярах писать, я тут еще надолго застряну, а если еще и в очередь заново вставать придется, то до закрытия точно не успею. Уже подсчитываю, сколько придется ждать следующей записи и сколько Слава пробудет без одежды.
— Ну зачем же переписывать. Я вычеркну, а вы просто подпись рядом поставьте.
Не верю своим ушам. Так просто? Я ожидала, что на меня наорут и прогонят.
Осталось подождать свой паспорт — и все.
Неромантическое свидание
«Меня переводят в 3. Приходи если сможешь».
Чтобы получить разрешение на свидание, надо прийти к девяти утра с подписанным следователем заявлением и подать в специальное окошко. Тут нет решеток, и туалет на замок не закрывается. Зал очень просторный, даже есть телевизор. Похоже на почту. Показывают быт в камерах: мужчина, в меру подкачанный и почему-то без футболки, застилает кровать, пока молодой парень в форме смотрит. Бр-р-р.
Познакомилась с мужчиной, он первый раз принес другу огромную сумку.
— Да мой браток где только не отсидел уже. И в Нальчике, и в Ставрополе, и на севере. Везде свои правила.
Он достает из большой полосатой сумки кусачки для ногтей.
— Как думаете, примут?
— Нет, конечно (я уже чувствую себя опытной). Может, если пилочку отодрать, примут, а так точно нет. И книги не принимают — боятся, что в корешок наркотики вшиты.
— Удивительно!
Женщины в очереди смеются. Я подхожу поближе, хочу послушать. Продукты в пакетах выложены на стол. Смотрю, у всех почти все одинаковое: колбаса, сало, крылья куриные, хлеб белый нарезной, огурцы, помидоры, яблоки, печенье, шоколад «Аленка», несколько пачек сметаны, масла подсолнечного литр, мед, чай, кофе, туалетная бумага. Но самое странное — много лука и чеснока.
— Скажите, а почему все передают лук, чеснок?
— Да они просят! Там же витаминов больше всего. Муж мой лук прям так и ест, заместо яблок. А где ж еще витамины брать.
— Как на Колыме…
— Ну что ты, я 16 лет на Колыме прожила. У нас там только так и выживают. Мать туда поехала, чтоб на квартиру заработать. Я там и выросла, с пяти лет. Ты можешь себе представить, огурцы 500 рублей за кило? А снег в июле? Мне ваша эта московская погода одно удовольствие — чего все жалуются, не понимаю.
Двое не знакомых до этого мужчин шутят и громко смеются. Один как будто только с завода вернулся. Как говорят, простой русский мужик. А второй вроде таксиста или дворника, который приехал сюда работать из Средней Азии.
— Слушай, брат, я понял, кажется, че они так копаются. Они каждое должны попробовать, чтоб лучшее себе оставить.
— Ты что? Тут каждый по 30 кило передает, пока все попробуешь!.. Так еще же на обед перерыв!
— Ну так и я о чем. Пробует печенье, упал — отжался. Кусок шоколада — 30 приседаний. Вот тебе и полчаса на одну передачку.
— Тсс, разговоры свои на улице разговаривайте, заполнять бланки мешаете, — доносится из крошечного окна.
Перешли на шепот:
— Я ж те говорю: боится, что все заметят, просто. Я их знаю, они лучшие продукты себе оставляют, отвечаю!
Я не могу себе представить иной ситуации, где настолько разные люди говорили бы настолько на равных. Вообще тут все очень разные: бабушка с тележкой пришла забирать вещи внука; две модно одетые девушки добиваются, чтобы пробили по базе их друга, которого пару дней назад перевезли в это СИЗО, но почему-то его дело до сих пор не отображается и потому нельзя ничего передать; несколько крупных мужчин; женщины за сорок, в платках и с клетчатыми сумками.
Я пришла, когда бланки уже кончились, поэтому приходится все писать вручную. От …, проживающей по адресу …, для подозреваемого… Опись продуктов (предметов) передачи. Лист нелинованный, обычный А4, я хочу, чтобы все было ровно и красиво, но замечаю, что все выходит под довольно большим наклоном в правую сторону.
Номер продукта — пробел, наименование продукта — пробел, вес в граммах. Все съехало, и теперь непонятно что сколько весит. А внизу обязательно подпись: передачу собрала собственноручно, об ответственности за передачу запрещенных предметов предупреждена.
Передачу принял — пробел, передачу проверил — пробел, передачу вручил — пробел, передачу получил — пробел.
Звездный час
Справа стоит огромный мужчина под два метра; широкие плечи и бицепсы, черная обтягивающая футболка, кепка FBI, длинная борода. Смотрю вниз — так я и думала: мокасины. А рядом крошечная девушка, грязные светлые волосы, джинсы со стразами, футболка с пушистым розовым сердечком. У нее огромные зеленые испуганные глаза и синяки практически на пол-лица; на пальцах заусенцы, под ногтями грязь. Стоит она как-то сгорбившись, ноги чуть ли не дрожат… Мужчина ругается.
— Ну что за бред ты пишешь, тебя писать, что ли, не учили в школе? Я же диктую тебе по буквам.
Н-у-р-д-ж-у-м-а-м-е-д-о-в. — Переходит на крик, зло вырывает ручку. На белом листе пишет, но у него и самого не получается. Ручку бросает, достает из заднего кармана штанов паспорт, открывает.
— Видишь? Вот и пиши так! Фамилия такая же, а имя Медербек.
— Но тут же не по-русски, я не умею, — шепотом говорит девушка.
Вот и настал мой звездный час — мне же все помогали в первый раз.
— Извините, вам помочь как-то? Дайте посмотрю, что у вас там.
— Ой, девушка, да, помогите, пожалуйста. А то я эту дурочку привез сам не знаю зачем, она же неграмотная!
— Давайте мне бланк, ваш паспорт. Девушка (стараюсь говорить как можно более спокойно и заботливо), можно и ваш паспорт, пожалуйста?
Она протягивает паспорт в резиновой розовой обложке, в центре — медвежонок Mе-to-You. На нелинованном листе бумаги она уже постаралась написать сама. Большими печатными буквами. В списке продуктов — «ловаш 110 кг, бананы 70 кг, сыр 90 кг, лук 40 кг, калбаса 60 кг».
— У вас тут чуть-чуть неправильно записано, но ничего, я немного поправлю, а так все отлично.
Идем с грозным мужчиной к весам, я беру два чистых листа бумаги и все пишу заново.
Суммарный вес — 14 кг.
— Катя, распишитесь вот тут, пожалуйста.
— Да-да, конечно. — Девушка трясущимися руками берет ручку и еле-еле ставит подпись.
— Ну вот, почти все. Сейчас я вам быстро дубликат напишу, и можете идти в дальнее окошко на проверку, а потом в соседнее — сдавать продукты.
— Ох, девушка, спасибо вам огромное. А то с этой неграмотной у нас бы ничего не приняли. Слышишь, это я про тебя! Никакого от тебя толку.
Пока писала бланки этой удивительной паре, пункт приема продуктов успел закрыться на обед. С 13:00 до 13:45.
Бабушка, которая пришла забрать вещи своего внука, все еще перекладывает их из одной сумки в другую. Вытряхивает карманы — пустые. Кажется, она тут уже больше часа просто так торчит.
— Извините, пожалуйста, а вы вещи забирали, да? А на свидании были? Я вот все заявление не могу у следователя подписать.
— Ой, что ты, доченька. Я своего болвана видеть больше не хочу, намучилась уже. Пусть теперь сидит, я, дай Бог, может, только на суд приду и то, только чтобы в глаза ему посмотреть! Как он мог так со мной поступить? Я ему все самое лучшее — мать-то его, кукушка, позабыла о нем давно, а я его как родного вырастила, выкормила, — а он туда же. Я ему самое лучшее всегда хотела дать. Он у меня отличник был, в школе тихий-тихий. А как после армии вернулся, его не узнать. Стал хмурый какой-то ходить, как будто замышлял что-то.
Бабушка озирается по сторонам, кажется, боится, что нас могут услышать. Подзывает меня рукой к себе ближе и переходит на шепот. У нее длинная черная юбка до пола и платок на голове. Такие в церквях обычно ругаются, что ты стоишь не в том месте.
— И вот он один раз пришел домой совсем странный. Я тут же почувствовала. Стучусь к нему в комнату, а он меня прогоняет. Иди, бабушка, говорит, к себе, я уже ухожу скоро. Тут сердце мое материнское и не выдержало. Открыла дверь, а он деньги считает. Сынок, родненький, откуда? Ты работу, что ли, нашел, а что же не рассказал? «Бабушка, ну давай потом, мне идти надо скорее». Вышел он из квартиры, а я за ним. Идет он по улице и вдруг резко сворачивает. А я-то все вижу. Озирается по сторонам, проверяет. Поднимает траву, знаешь, ее как ковром расстилают сейчас. И пакетик какой-то подбирает и в карман кладет. Я к нему подбегаю и кричу: «Брось, брось скорее, сынок, пока никто не увидел». Подняла я шум, а мимо как специально машина милицейская проезжала. Остановилась, а у меня в руках пакет этот, будь он проклят! А я знать не знаю, что там. Пройдемте, бабушка, говорят, в машину, поедем в участок. Ты представляешь, они меня посадить хотели. Но внук пришел, сказал, что это его, и ему поверили. Отпустили меня, я уже человек все-таки пожилой, мне такие потрясения нельзя, сердце может не выдержать. С тех пор передачки ему и ношу, внучку моему. Только вот видеть не могу. Подвел он меня. Я ему самое лучшее, а он вот так.
— Кабулова! Паспорт свой заберите!
Тут почти никого не осталось. На столах упаковки из-под «Роллтона». Кто-то еще ждет свой паспорт.
Как родные
— Девушка, вам к метро? Хотите, я вас подвезу?
Это один из мужчин, который шутил про «упал — отжался». Тот, что как будто с завода.
— Ой, да нет, спасибо большое. Я сама дойду.
— Да куда ты дойдешь, тут полчаса идти, не меньше! И автобусы ходят редко. Боишься, что ли? Мы ж тут все как родные, у всех общее горе. Пошли.
Кажется, так и есть. Тут все сближаются гораздо быстрее, но при знакомстве называют не имена, а статью, по которой сидит родственник или друг, ради которого надо вставать на очередь, пересыпать, взвешивать и записывать в бланки.
— Куришь? Не угостишь сигаретой, а то я все скурил от нервов?.. Ну давай, вот тут слева метро. Может, свидимся еще. У моего суд только через четыре месяца, а у твоего?
— Я не знаю, там у них со связью перебои. Вначале сказал, через два месяца, а потом перенесли. Так что еще, наверное, встретимся.
Иллюстрация: Ирина Губанова
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl