Предисловие Егора Мостовщикова к книге иконы «новой журналистики» Гэя Тализа

RR Люкс.Личности.Бизнес.18+

Самый медленный лифт в Нью-Йорке

RR публикует предисловие Егора Мостовщикова к книге живой иконы «новой журналистики» Гэя Тализа. В нем — часть историй о том, как Тализ написал главные журналистские тексты XX века

Журналист и писатель Гэй Тализ в Бункере — подвале собственного дома, оборудованного под рабочий кабинет (1992 год). Тализ до сих пор работает ежедневно, несмотря на более чем почтенный возраст — 7 февраля ему исполняется 93 года.

Писатель Гэй Тализ, стоя на первом этаже нью-йоркского Hunter College, увлечённо ругается на лифт, который никак не заберёт его читать лекцию студентам факультета журналистики. Он нетерпеливо крутится на месте, снова и снова раздражённо нажимает на кнопку и осматривается по сторонам. Проплывающие мимо задерживают на нем взгляд: роскошный седовласый старик, высокий и подтянутый, в дорогом костюме-тройке — сегодня на нём сшитый на заказ тёмно-зелёный твидовый пиджак, сорочка в полоску, золотистый галстук, кремовый жилет, запонки, тренч, и шляпа-федора, одна из 60 в его коллекции. Он выделяется на общем фоне растянутых худи и клубных бомберов, и именно в этом его секрет. Прямо сейчас ему нужна информация, и неизменный денди-прикид, как обычно, ему в этом поможет. Тализ обращает взор на молодую девушку, терпеливо ждущую лифт в углу.

— Вы студентка? — без предупреждения нависает над ней писатель. Девушка, вжавшись в угол, молча кивает. — Да? Вы здесь учитесь? — Она продолжает кивать. — Это единственный лифт в этом здании? Вы когда-нибудь им пользовались? Он вообще работает? Точно? Почему он так долго едет? Он всегда так долго ездит?

Тализ возмущён: в этом великом городе, где лифты разгоняются до 36 с половиной километров в час, ему достался самый медленный. В коридоре становится совсем тесно — к нам присоединяется медик пожарной службы с двумя огромными красными мешками. Тализ переключает внимание и немедленно заводит с ним разговор — к моменту, когда двери кабины наконец открываются, он уже знает имя пожарного, зачем нужны мешки (в них мобильные аппараты для тренировки сердечно-легочной реанимации) и где пройдёт демонстрация. Если бы этот чёртов лифт застрял, Тализ смог бы написать про жизнь пожарного текст, но мы благополучно добираемся до нужного этажа. Писателю нужно читать лекцию.

Ведущий вечера, представляя Гэя Тализа публике, сразу же оговаривается — конечно же, наш гость не нуждается в представлении; вы и так прекрасно знаете, кто это. В зале народа немного, но все исключительно самоотверженно кивают. Тализ — живая легенда, человек, который в 1960-е создал «новую журналистику», предполагающую радикальный подход к материалам: вместо сухого инфостиля — приёмы, заимствованные из большой литературы: сцены, диалоги, описания, внутренний монолог, переключение между первым и третьим лицами. Его документальные тексты и книги до сих пор изучают во всём мире (удивительно, но эта книга — первый сборник его работ на русском языке; в России Тализ пока неизвестен). Один из последних живых гигантов американской нонфикшн-прозы прошлого столетия, он вдохновил людей, которых принято считать образцовыми литераторами и репортёрами: Нормана Мейлера, Трумана Капоте, Джоан Дидион, Джорджа Плимптона, Джин Стайн, Терри Саузерна и других. Он тратит десятилетие на сбор материала для каждой новой книги — и умудряется залезть к своим персонажам в голову, под кожу, изучить их насквозь.

Представляя Тализа, ведущий опускает важные, но не самые приятные детали — перед студентами стоит проклятая звезда американской журналистики, упрямый и своевольный человек, чья харизма обезоруживает, но чьи книги вызвали множество скандалов. В феврале 2024 года Тализ отпраздновал 92-летие, и сегодня он, как пишет Paris Review, занимает уникальное место, оставаясь одновременно легендарным и непонятым. Его нон-фикшн «Чти отца своего» лёг в основу сериала «Клан Сопрано». Из-за книги «Жена твоего соседа», ради которой он несколько лет управлял салоном эротического массажа и посещал свингерские колонии во время секс-революции 1970-х, его отменили и на время бросила жена. А портретный очерк «Фрэнк Синатра простудился», для которого он так и не смог поговорить со знаменитым певцом, уже полвека называют лучшим журнальным текстом в истории.

Тализ от всех этих регалий только отмахивается — ему никогда не нравилось прозвище «Отец новой журналистики», которым его наградил друг и писатель Том Вулф, ему плевать на почести, плевать на проклятия — по крайней мере, он так заверяет. Тализ во всё это ввязался, чтобы рассказывать истории обычных людей и их неудач, и сегодня он ответит на любые вопросы из зала — конечно же, сведя всё к нескольким истинам, которые он из раза в раз повторяет во всех беседах, выступлениях и интервью. Первая истина — он с детства изолирован от других, всю жизнь был и остается аутсайдером, который знает, что у каждого есть история, и ему важно её вытащить — потому что, если он не расскажет эти истории, их не расскажет никто. Вторая — он умеет доставать из людей эти истории, потому что родился в семье портного-эмигранта, вырос в ателье, и это научило его всё слышать и хорошо одеваться, что позволяет разговаривать с кем угодно. Третья — в своей работе он всегда щепетильно ищет ответ на один простой вопрос: каково быть вами? Как вы справляетесь с вашими неудачами, проигрышами, тем, что вас презирают или неверно поняли? Чем вы это компенсируете? «Большинство людей поглощены только собой, — сказал мне как-то Тализ. — Они никогда не подумают о вас. Но я подумаю».

Гэй родился 7 февраля 1932 в Оушен-Сити, штат Нью-Джерси, в семье итальянских эмигрантов. Родной город он запомнил консервативным, протестантским и правым: алкоголь под запретом, на океанский пляж нельзя выйти без рубашки, всё подчинено религиозным порядкам, на улицах действует ячейка Ку-Клукс-Клана. Именно здесь Тализ сформировался как рассказчик, убеждённый, что долг автора — искать маленькие истории и видеть за ними большой контекст. Он и сам взрослел на фоне большого контекста: шла Вторая мировая война, папины братья воевали в Италии в армии Муссолини, а патриотическое, преимущественно ирландское население Оушен-сити малочисленных итальянцев ненавидело и относилось как к грязи. К тому же далёкая война пронизывала каждодневный быт: товары продавались по талонам, юноши уходили на фронт, а фонари на променадах закрасили чёрным цветом, чтобы их не было видно с немецких подлодок, которые в 1942 году добрались до американских территориальных вод. В социальной изолированности, во взрослении внутри меньшинства, в отчуждённости Тализ нашел свою суперсилу — стал наблюдателем, который жадно ищет истории потерь и неудач.

Гэй с родителями — отцом Джозефом и матерью Кэтрин — на набережной в родном Оушен-Сити, штат Нью-Джерси, США.

Его семья держала магазин женской одежды и ателье мужских костюмов, которые Тализы открыли с двух сторон выкупленного ими здания разорившейся местной газеты на главной улице города. Жили там же, на втором этаже — Тализ до сих пор помнит высокие офисные ступеньки и комнаты, где раньше стояли огромные наборные станки. Каждый день после уроков в католической школе Гэй помогал папе и маме в их магазинах и слушал. К маме за красивыми платьями приходили взрослые обеспеченные дамы: жёны владельцев и дилеров автоцентров, чиновников, директоров школ и предприятий. Сами мужчины шли к папе. Они слонялись по городу, заходили на примерку и рассказывали про свою жизнь — переживания, неудачи, открытия, сплетни.

Тализ говорит, что освоил жанр интервью, наблюдая за мамой и её общением с клиентами — научился у неё слушать заботливо, с терпением, принятием и почтением. И — не перебивать, когда люди не могут объясниться, потому что именно в такие моменты они лучше всего раскрываются: паузы, заминки, переключения темы могут рассказать больше любых слов. В сфере обслуживания, объясняет он, всегда есть элемент определённого раболепия — даже если с тобой общаются не слишком любезно, ты должен быть исключительно вежлив, потому что эти люди дают тебе деньги. Это были уроки от мамы, бизнесвумен, которая содержала семью — папа был художником, творил и не умел продавать. Но у него Гэй научился быть портным — работая не с тканями, но с фактурой, сшивать реальные истории так, чтобы они читались как единое литературное произведение — журналистский рассказ. Тализ так и говорит: «Как журналист, я портной».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Джинсовая революция Джинсовая революция

Как бренд Guess однажды навсегда изменил всю джинсовую индустрию

Grazia
Вячеслав Богдан: Мы уже обошли нишевых конкурентов и сейчас соревнуемся с универсалами Вячеслав Богдан: Мы уже обошли нишевых конкурентов и сейчас соревнуемся с универсалами

Гендиректор Flowwow — как нишевые маркетплейсы конкурируют с универсальными

Ведомости
Этническое чудо Этническое чудо

Сингапур взял лучшее от западной культуры и построил у себя XXII век

Вокруг света
Софонисба Вторая… — Первая! Софонисба Вторая… — Первая!

Кто сказал, что эмансипированные женщины появились только в конце XIX века?

Знание – сила
Элементарно, Ватсон Элементарно, Ватсон

Портрет необъятной Викторианской эпохи в пяти предметах

Вокруг света
Что делать, если изменил, но хочешь сохранить отношения: случай из практики психолога Что делать, если изменил, но хочешь сохранить отношения: случай из практики психолога

Чем можно объяснить неверность? Стоит ли признаваться в ней партнеру?

Psychologies
Почему мужчина не отвечает на сообщения: 4 самые распространенные причины Почему мужчина не отвечает на сообщения: 4 самые распространенные причины

Почему мужчина вам не пишет и причем тут гостинг?

Psychologies
«Сколько ты зарабатываешь?»: как перестать сравнивать себя с другими в эпоху «успешного успеха» «Сколько ты зарабатываешь?»: как перестать сравнивать себя с другими в эпоху «успешного успеха»

Откуда взялась идея суперпродуктивности и как она превратилась в настоящий культ

Psychologies
Генетики выявили старейшего известного домашнего кота Китая Генетики выявили старейшего известного домашнего кота Китая

Самая ранняя домашняя кошка жила в VIII или IX веках нашей эры

N+1
Амазонские дельфины помочились в воздух Амазонские дельфины помочились в воздух

Как китообразные используют мочеиспускание для коммуникации

N+1
Синдром опустевшего гнезда, часть 2: как общаться со взрослыми детьми и найти себя Синдром опустевшего гнезда, часть 2: как общаться со взрослыми детьми и найти себя

Что делать внутри пустого гнезда, когда дети выросли? Жить в радость!

Psychologies
Запаслись опционом Запаслись опционом

Мирные инициативы России и США: возвращение иностранного бизнеса в нашу страну

Ведомости
Гармоничное сочетание Гармоничное сочетание

Как создать гармоничное сочетание, которое уважает традиции разных кухонь?

Bones
Потребительский терроризм и конфиденциальность данных: подводные камни при управлении салоном красоты Потребительский терроризм и конфиденциальность данных: подводные камни при управлении салоном красоты

Ключевые ошибки, которые совершают бизнесмены в бьюти-сфере

Inc.
Передозировка витаминов Передозировка витаминов

Чем опасен избыток витаминов?

Здоровье
Победа без победителя: кто одержал верх в Палестине? Победа без победителя: кто одержал верх в Палестине?

Замороженный кризис в Газе можно смело назвать «конфликтом без победителей»

Монокль
Ирина Темичева. «Каждый день просыпаюсь с мыслью: «Я мама!» Ирина Темичева. «Каждый день просыпаюсь с мыслью: «Я мама!»

Вы можете быть израненным внутри, но казаться легкомысленным, веселым человеком

Караван историй
Войти в положение: как люди становятся удобными Войти в положение: как люди становятся удобными

А всегда ли нужно «входить в положение» и быть удобной?

СНОБ
Юлины дети Юлины дети

В 44 года она оставила стабильную работу, а в 53 — открыла инклюзивное кафе

Afternoon Seasons of life
Только вперед! Только вперед!

Топ-5 упражнений на выносливость, которые сделают тебя сильнее

Лиза
Мультпарад Мультпарад

Что можно узнать о любви из популярных анимационных фильмов?

Лиза
Как успокоиться за 5 минут: 3 быстрые и полезные практики из йоги Как успокоиться за 5 минут: 3 быстрые и полезные практики из йоги

Как снять стресс, когда времени ни на что не хватает?

Psychologies
«Служебный роман» наоборот: как влюбить в себя начальника (профессионально, конечно!) «Служебный роман» наоборот: как влюбить в себя начальника (профессионально, конечно!)

Какими качествами обладает идеальный сотрудник?

Maxim
Самое продуктивное межсезонье Самое продуктивное межсезонье

Моды в гуманитарных науках никогда не бывают сезонными: это всегда межсезонье

Знание – сила
Битва за коэффициент рождаемости Битва за коэффициент рождаемости

Почему население планеты сокращается и чего нам ждать в будущем?

Монокль
Не для нашего умиления: зачем кошкам нужны подушечки на лапах Не для нашего умиления: зачем кошкам нужны подушечки на лапах

В чем истинное предназначение мягких и нежных кошачьих подушечек?

ТехИнсайдер
Села батарейка: как дефициты отражаются на нашем организме Села батарейка: как дефициты отражаются на нашем организме

Чувствуете себя вечно усталым? Добро пожаловать в мир скрытых дефицитов

Правила жизни
«Нельзя быть безразличным к своей профессии» «Нельзя быть безразличным к своей профессии»

Энолог винодельни «СоберБаш» о важности рейтингов и выборе профессии

РБК
Вино в кино: 11 фильмов на все времена Вино в кино: 11 фильмов на все времена

Фильмы, которые помогут погрузиться в эномир и узнать больше о виноделии

РБК
«Главное — идея, которую ты воплощаешь» «Главное — идея, которую ты воплощаешь»

Винодел Павел Швец работает с вином с 19 лет. Что он может о нем сказать?

РБК
Открыть в приложении