«Мы прячем свои солнечные стороны»
Нам кажется, что мы хорошо знаем себя. Но наше бессознательное – неисчерпаемый кладезь загадок. Часто мы и не подозреваем, что скрывается в его глубине. Зачем погружаться туда, какие открытия нас ждут? Делиться ли ими с другими? Об этом мы беседуем с психоаналитиком Андреем Россохиным, исследующим бессознательное почти тридцать лет.
Psychologies: В работе вы встречаетесь с тем, что скрывают пациенты. Но зачем вообще нужны секреты?
Андрей Россохин: Cекреты создают границы, способствуя нашему отделению от других и становлению «Я». Границы необходимы для развития психики: не будь их, мы все были бы клонами. Для младенца тайна – тот факт, что он отделен от матери, не принадлежит ей и не продолжает ее. Постепенно ребенок понимает, что мать – другое существо и что у него самого тоже есть право быть отдельным. Со временем, сталкиваясь с болезненными оценками окружающих, прежде всего родителей, мы начинаем осознанно культивировать свою обособленность. Мы учимся прятать желания, чувства, мысли, сексуальные фантазии из страха, что они будут разрушены, обесценены. Так мы создаем рубеж между собой и другими, это позволяет сохранять наше «Я», не подстраиваясь полностью под требования окружающих.
Не всем родителям легко смириться с тем, что их ребенок что-то скрывает...
А.Р.: Попытки родителей выстраивать «дружеские» отношения с детьми, чтобы те им все рассказывали, говорят о желании контроля. Требование полной открытости – это запрет на их сепарацию и самостоятельное развитие. Чтобы сохранить свою отдельность, ребенок прячется от родителей психически, замыкаясь в тайных фантазиях и выставляя наружу одобряемое родителем «фальшивое» «Я». Если же он никак не оберегает от других свое истинное «Я» и существует в симбиозе с матерью или отцом, то он не развивается внутренне как отдельное существо.
Когда начинается отделение ребенка от родителей?
А.Р.: С момента перерезания пуповины ребенок физически отделяется от матери, но затем она вновь захватывает ребенка, уже психически. Это обусловлено эволюционно, чтобы мать могла ощущать потребности ребенка как свои собственные и удовлетворять их. Для того чтобы мать не поглотила дитя без остатка, необходимо вмешательство отца. Родители уединяются в спальне и закрывают дверь. Ребенок прибегает к ним – его терпеливо выводят и укладывают спать отдельно. Это колоссальная травма: ребенок испуган и встревожен, он плачет, не понимает, почему его изолировали. Так происходит столкновение с первой тайной, которую Фрейд обозначил термином «первосцена». Не понимая, почему ему нельзя входить в комнату, и не получая ясного ответа от родителей – это ведь в самом деле невозможно объяснить, – ребенок, чтобы успокоиться, проникает в эту комнату инфантильными фантазиями о том, что такого важного происходит между отцом и матерью за закрытыми дверьми. Тайна делает больно ребенку, но благодаря этой фрустрации у него начинает