«Это был последний шанс изменить жизнь»
Двадцать лет Роман Аджиев стремился быть успешным менеджером, в то время как его собственной жизнью управляли наркотики. Осознать болезнь помогли весомые потери. Сегодня Роману 43 года, из которых последние пять обрели смысл.
Алкоголь присутствовал в моей жизни с детства. Я рос в полной семье и по внешним меркам благополучной – папа водитель, мама руководила центральным универмагом в Пятигорске, рядом рос младший брат. Бабушки с дедушками жили в деревне, часто собирались компаниями и выпивали. Дедушка гнал самогон, и первый раз я попробовал его лет в семь, мне стало плохо. Отец сильно пил. Он прошел Афган, и я думаю, у него с той войны осталась психологическая травма. Он, когда выпивал, шел в военкомат, рвался воевать. А дома тиранствовал. Он и меня бил ремнем за двойки, и на маму с ножом кидался, а я на коленях просил, чтобы он ее не трогал. Это было невыносимо, и я говорил маме: «Я никогда в жизни не буду пить, чтобы не обижать ни тебя, ни кого-то еще». Но на мое 18-летие родители разрешили немного выпить, и я отменил свой запрет. Сначала выпивал по праздникам с друзьями из университета, где изучал экономику и управление. Там же из любопытства попробовал травку. Состояние было ужасное – меня рвало, я не мог разговаривать. Отпустило часов шесть спустя. Кажется, такой опыт должен отбить охоту употреблять навсегда. Но страх последствий быстро притуплялся, а эффект все больше нравился. Дома мне было плохо, а тут становилось легко, мы смеялись, дурачились. На четвертом курсе я первый раз укололся. Меня тогда избил отец, и я в очередной раз ушел из дома, жил у друга, и его брат предложил. Ощущение непередаваемое, я будто вылетел из тела, парил в невесомости и мог все. Я втянулся, курил в армии (служил в спецназе) и после: травка была с утра, в обед и вечером, по выходным вместе с алкоголем, чтоб усилить эффект. Замечая мой стеклянный взгляд, родители беспокоились, но я врал, что чист, да и сам был уверен, что все под контролем. В 26 лет я познакомился с будущей женой, мы переехали в Москву, и года полтора вообще не употреблял, денег не хватало, жили на одних дошираках. Когда родился сын, я нашел работу в автобизнесе, и жизнь вроде бы начала налаживаться, но супруга давила: денег мало, нам нужна своя квартира. Напряжение росло, и как-то на корпоративе мне предложили в первый раз таблетку-эйфоретик. Депрессия растворилась, захотелось жить, но именно с препаратами. Я выдвинул жене условие, что каждую пятницу гуляю, потому что мне нужны разгрузочные дни, отправлялся по барам и клубам. Возвращался только в воскресенье.
Однажды я зашел в зал игровых автоматов, вложил купюру 500 рублей и сразу выиграл солидную сумму. Меня это поразило: можно одной ставкой решить все проблемы. Втянулся так, что даже наркомания ушла на второй план. Сначала выделял с зарплаты сумму, которую не жалко, потом махнул рукой – в день получки мог за ночь спустить всю зарплату в игровых автоматах. Помню, часов в пять утра я сижу перед автоматом, и тут в зал входит супруга с сыном на руках: «Ты что делаешь, нам ребенка нечем кормить и за квартиру платить». А я в ответ: «Смотри, сейчас точно выиграю, мы все долги покроем» – и вкладываю в прорезь машины последнюю тысячу рублей. Даже стыда тогда не почувствовал – накрыло, лишь когда вышел с пустыми карманами. С игроманией я скоро завязал: в Москве к 2009 году запретили «одноруких бандитов». Им на смену опять пришли наркотики. Они долгое время казались спасением: ссоры с родителями, проблемы в семье – все растворялось в эйфории. А без них было тяжело и тускло.