«Я научилась летать»
В соцсетях 29-летняя Наталья Колесникова называет себя без ложной скромности королевой пиара. Но с некоторых пор ее можно именовать и королевой штурвала. В какой бы точке мира она ни оказывалась, обязательно находит аэродром. И считает, что авиация изменила ее взгляд на жизнь.
Недавно меня попросили вспомнить самый счастливый момент, и я вспомнила: еду на машине с подмосковного аэродрома и звоню в Курскую область: «Мама, это так круто!» Меня захлестывают эмоции, ведь я только что первый раз сидела в кабине самолета... Шел 2014 год, с бизнесом возникли проблемы, и все мои мысли были об этом. Но когда мы возвращались на землю, я понимала, что 40 минут в небе были просто как чистый лист бумаги. Я спросила инструктора – как это могло произойти? «Когда ты в небе, оставляешь все свои проблемы на земле», – объяснил он. Ради нескольких минут свободного падения, когда не существует земных забот, мои друзья-парашютисты поднимаются на несколько тысяч метров в небо. Вот и я после первого полета будто заново родилась. Через полгода уже забыла, что значит не знать, чем занять себя в Москве в выходные, где на тот момент – при всей общительности – настоящих друзей у меня не было. В одну из суббот моей первой аэродромной зимы я осталась дома – и уже утром в воскресенье вскочила в машину и рванула к самолетам: как можно сидеть в квартире? Кому-то это покажется странным: ехать из Москвы три с половиной часа до аэродрома и столько же обратно ради того, чтобы полчаса провести в небе. Но тот, кто хоть однажды побывал там, меня поймет.
А началось все с яхтинга. Мне 23 года. Я энергичная, наглая, азартная. К тому моменту уже поработала пиарщицей в нескольких крупных фирмах и масштабных политических проектах, создала собственную компанию, даже входила в президентский пул. И вот однажды звонит мой коллега Сергей: у него в Хорватии зафрахтована яхта, но у всей команды украли паспорта, они в море не выйдут. Нужна замена: «Бери подружку или друга и приезжай!» А я что? Молодая и безбашенная. Подумаешь – яхта, разве не справлюсь? Даже несмотря на один нюанс...
Сергей не знал, а я и не думала говорить, что у меня в ноге протез. Снаружи нога почти как у всех, только приглядевшись, можно рассмотреть шрамы, которые я замаскировала яркими татушками. В 15 лет мне поставили диагноз – рак. Была операция, и почти все внутри ноги вынули. Полгода регулярных химиотерапий в Москве, куда меня привозили из нашей Суджи, что в Курской области. Кроме обычных побочек зрение упало почти до минус пяти. У меня 11-й класс, я полгода не училась.