Прекрасная страна. История эмиграции из-за политического преследования в Китае
В издательстве «Бомбора» выходит книга «Прекрасная страна» — это автобиография юриста Цянь Джули Ван, семье которой в 90-е пришлось переехать из Китая в Америку из-за политического преследования. Ван рассказывает о том, каково было жить в чужой стране без документов и изо дня в день сталкиваться с ксенофобией. «Сноб» публикует отрывок
Как это начиналось
Моя история начинается за десятки лет до моего рождения.
В самом раннем воспоминании отца ему четыре года, он стреляет из игрушечного ружья по ближайшим птичкам, вприпрыжку мчится к городской площади. И там останавливается как вкопанный, пораженный видом странных раскачивающихся предметов, не сразу понимая, что это такое: двое мужчин висят на мощном витиеватом дереве.
Он медленно подбирается, проталкиваясь сквозь лес колен взрослых людей, окруживших дерево. В душном летнем воздухе комары и мухи роями вьются вокруг висящих трупов. Вонь разлагающейся плоти ударяет в нос.
Он видит на голой земле один-единственный иероглиф, выведенный кровью.
Безвинно осужденные.
На дворе 1966 год, и китайская культурная революция только-только началась. Следующее десятилетие ознаменовалось беспрецедентными потрясениями —даже для страны, отмеченной легендарно бурной историей. И по сей день истинное число жертв не обнародовано и, хуже того, неизвестно.
***
Три года спустя мой отец, уже семилетний, смотрел, как его старшего брата арестовывают. За несколько недель до этого мой дядя, которому не было и двадцати, письменно раскритиковал Мао Цзэдуна за то, что он манипулирует невинными гражданами Китая, стравливая их друг с другом, исключительно ради централизации своей власти. Мой дядя — наивно, героически, глупо — подписал это сочинение собственным именем и распространял его.
Поэтому никакого высшего образования ему не досталось — только голод и пытки за тюремными стенами.
С того дня детство моего отца закончилось: прилюдные избиения родителей у него на глазах перемежались с его собственными унижениями в школе, где отпрыска «врагов народа» каждое утро заставляли вставать перед всем классом, и учителя вместе с одноклассниками поносили его и его «изменническую семейку». Вне школы что взрослые, что дети не упускали случая швырнуть в него камнем, окатышем, дерьмом. Забыты были почести, которые воздавали его деду, чье хитроумное посредничество помогло защитить их городок от мародерства и насилия во времена японской оккупации. Исчезли со двора гости семьи Ван, которые приходили к его отцу за каллиграфией. С того дня все, что ему осталось, — смотреть на покрытое синяками лицо матери. На безмолвные, стоические слезы отца. Слушать горестные возгласы его четырех сестер, когда «красные стражи» — хунвейбины разоряли их и так уже разоренный дом. Именно на этом фоне зачинались истоки моей семьи.