Правила жизни Сергея Соловьева
Режиссер, Москва, 76 лет
Чувство полной свободы и совесть несовместимы. Все главное, что есть в жизни, — в этом страшном противоречии. Об этом «Анна Каренина», которую я сейчас снимаю.
Борода у всех что-то выражает — или патриотизм, или народничество. Моя — не идеологична. Я ее отрастил, в Калуге, в 1973-м. Не мог побриться, не работала розетка в номере.
Пишу сценарии голым. Голый сажусь перед компьютером — и пишу. Пока на мне хоть что-то одето — я не свободен.
Игра в большие бюджеты — не для меня. Это для аспирантов финансовой академии.
Ненавижу мужеподобных женщин. В чем бы это ни выражалось: в феминизме или метании молота. Все остальные женщины мне очень нравятся.
Отец умер рано. Меня воспитывала такая декадентская мама. А папа был разведчиком, человеком необыкновенной созидательной воли. В детстве я играл с Ким Чен Иром. Мой отец его отца — Ким Ир Сена — посадил на этот пост. Готовил в СССР — и привез туда. Детство мое прошло в Пхеньяне. И пока отцы стояли на трибуне, мы с Ким Чен Иром гуляли.
Отвратительно, когда думают: знаю, из кого тут цитата. Цитаты — мое личное дело. В восприятии нужна варварская интеллектуальная нищета.
Что для меня значит Друбич? Когда мы познакомились, ей было лет 13. С тех пор мы ежедневно перезваниваемся.
«Асса» началась с провала картины «Чужая, белая и рябой». На премьеру привезли солдат — заполнять зал. Тогда я решил: надо снять так, чтобы висели на люстрах. Стал думать, где такой модуль. Вспомнил — индийское кино. А что такое индийское кино? Пожилой человек, который губит душу девушки. Она влюблена в молодого человека , которому нехороший пожилой человек со множеством денег откручивает голову. И там должны петь и танцевать. Так что «Асса» — не социальное прозрение и не мое приветствие новым временам.