Праведный гнев Спайка Ли: как «Пятеро одной крови» оказались предчувствием #BlackLiveMatters
На Netflix вышел фильм, который претендовал на участие во внеконкурсной программе отмененного Каннского фестиваля. К сожалению, Канны отменились, но в итоге режиссеру Спайку Ли повезло, и его «Пятеро одной крови» хорошо попали в контекст народных волнений в США
Встретились два меньшинства. Отряд из четверых американских ветеранов Вьетнама хочет перезахоронить останки погибшего в бою командира (в стилизованных под старину флешбэках его играет «черная пантера» Чедвик Боузман). Ими движет не столько стремление прославить товарища могилой на мемориальном кладбище, сколько попытка вернуть сокровище в золотых слитках, которые залегают где-то рядом с костями. Само по себе забавно сочетание этих мотиваций. С одной стороны, афроамериканские герои возвращают историческую справедливость, воздают должное ушедшему гуру, которого постоянно и навязчиво сравнивают ни много ни мало с Малкольмом Иксом и Мартином Лютером Кингом — мол, он научил своим бойцов всему и вел их к свету. С другой, их лутинг по памятным полям аргументирован вроде бы чисто прагматическими соображениями. Но и здесь есть нюанс: представители меньшинства, пронесшего сквозь полтора века ощущение отсутствия расплаты за неискупимое преступление — рабство в США — таким образом словно обретают долгожданную контрибуцию и за это, и за полусамоубийственную американскую военную агрессию во Вьетнаме, выразителями которой они были в конце 1960-х — начале 70-х.
В случае «Пятерых одной крови» выглядит притворством жанровая стилизация под классические приключенческие фильмы вроде «Сокровищ Сьерра-Мадре», где под видом кино о кладоискателях ставился сложный нравственный вопрос, или туманные аллюзии к «Апокалипсису сегодня», с которым неизбежно возникают ассоциации при воспоминаниях о Вьетконге. Режиссер Спайк Ли — ключевой деятель американской кинопублицистики (с тех пор как Майкл Мур несколько подсдулся), настолько признанный борец со всевозможным неравенством, что его в этом году позвали возглавить Каннское жюри. Его часто захлестывают праведные эмоции, поэтому последние лет десять у него выходили скорее агитки, чем фильмы. Перевести публицистическое высказывание в художественный разряд — само по себе не грех, но и не индульгенция. Но в прошлый раз, с «Черным клановцем», Спайку удалось приручить себя, не отказав при этом себе же в конституционном праве на громкие заявления. Оттеснив терзающую историческую боль в самый финал, Ли, имея комический прецедент о цветном полицейском под прикрытием, вступившим в ку-клукс-клан во времена черного возрождения, в почти что анекдотической форме проиллюстрировал извечную нетерпимость на расовой почве, которой Америка неизлечимо больна и от которого страдает