Политизация траура
Как акции памяти погибших в Кемерове стали пространством для политической борьбы
Власти выбрали реактивное поведение: не стали формировать собственную повестку дня, а отвечают на то, что организует кто-то другой. Вот и получается, что у нас Навальный раньше Путина заявил о национальном трауре, а затем раньше московских властей призвал к акции памяти и солидарности. Власть должна была отреагировать и она отреагировала вполне предсказуемо.
Собянин работает быстрее кемеровской власти. Он не боится брать на себя ответственность и понимает, что раз уж Навальный его обогнал, надо оперативно давать симметричный ответ. В Кемерове не рискнули организовать альтернативную акцию солидарности. Это характерная ситуация для электоральных султанатов, где все схвачено: и местные начальники, и местные депутаты, и местные бюджетники — все боятся сделать ошибку, то есть то, что не понравится человеку номер один. Так что даже если бы кто-то и сообразил, что надо перехватывать инициативу, организовывать акции и общественные комиссии из облеченных массовым доверием людей, чтобы действительно подсчитать количество жертв и проконтролировать расследование, сделать это не удалось бы. А ведь это же очевидный шаг, для которого большого ума не надо. Но местные власти находятся в оцепенении, они привыкли действовать по указанию сверху, а сейчас этих указаний нет.
Суть вертикали заключается в том, что власть очень любит говорить о себе в мирное время — она разоблачает врагов и защищает от происков мирового империализма, — но как только наступает критический момент, власть забивается под лавку и старается не высовываться.