Похороны Зевса. Послесловие к фильму Лозницы
Фильм Юрия Лозницы «Государственные похороны», показанный на канале «Настоящее время», стал одним из хитов интернета. С какой стати? И что бы это значило?
Канва. Корпулентные мужчины с трудом воткнули в Колонный зал Дома Союзов массивный гроб с генералиссимусом. И затем трудно водружали его на постамент. И с еще большими трудностями через три дня извлекали его из траурного чрева Колонного зала. В этом случае сотрудникам КГБ (от майора и выше) с почетной ношей на плечах изрядно мешали соратники вождя, обозначавшие свое посильное участие в ее транспортировке к катафалку. Еще одно усилие группы скорбящих — и спустя два часа гроб скрывается в темноте дверного проема Мавзолея. Вдогонку звучит колыбельная в исполнении Лемешева:
Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной.
Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий,
Баюшки, баю-баю.
Такова канва церемониала. Все, что внутри нее, представляет собой величественное «надгробие», трехдневная архитектура которого оказалась строго продуманной.
Надгробие. В основании его — остановившееся время на просторах шестой части мира от Ледовитого океана до предгорий Кавказа и от Балтики до Тихого океана. С небес через уличные репродукторы падают на замерших в горе людей невозможные для них, но удостоверенные Партией и Правительством слова о немыслимой утрате.
Далее по спирали круги: заслушивание страной медицинского заключения о болезни товарища Сталина, газетные киоски и длинные очереди к ним граждан, желающих обрести экземпляр (и не один) с портретом покойного во всю полосу и в жирной черной рамке.
Отдельная сюжетная пристройка — братские рукопожатия и объятия руководителей страны у трапов самолетов с главами коммунистических партий, прилетевшими на похороны. Еще одна завитушка — группы пионеров, ведомые воспитателями и педагогами.
А далее в городах и весях скорбные процессии у портретов и изваяний вождя с опять же его портретами и венками живых цветов. И много-много лиц людей, идущих к Колонному залу только затем, чтобы прикоснуться взглядом к тому, кто «думал обо всех на свете и мало думал о себе». Невольно припомнилась фраза Виктора Шкловского, сказанная по другому поводу: «Масса шла, как сельдь или вобла, мечущая икру, повинуясь инстинкту». И опять голос свыше (в смысле из репродуктора): «И все-таки смерти нет, есть вечная жизнь бессмертия».