Отрывок из романа Дженнифер Сэйнт «Ариадна»
Первая книга бывшей учительницы английского языка Дженнифер Сэйнт — об истории любви и предательства критской царевны Ариадны. Страстный и динамичный роман, рассказанный героинями греческих мифов, — самой Ариадной и ее сестрой Федрой. «Сноб» публикует отрывок.
Иногда Тесей все же говорил правду. В грядущие годы я буду считать их по пальцам — случайные обрывки истины, затерянные в мутном море лжи, где он с такой легкостью плавал.
Во-первых, Афины и впрямь встретили меня радушнее, чем ожидалось. Постепенно я перестала прислушиваться к шепоту в темных углах. В Кноссе семейный позор волочился за нами, как железная цепь, — тащишь ее, а она тянет к земле, сбивает с ног. В Афинах я с удивлением обнаружила, что можно ходить свободно, без этого груза. И вместо осуждения нашла сочувствие.
Крепость была небольшая, меньше, чем я, привыкшая к просторному великолепию Кносса, ожидала. Я попросила Тесея все мне показать, надеясь, что по пути смогу вытянуть из него побольше и воссоздать случившееся на Наксосе, последние минуты жизни моей сестры. Но как ни старалась, об этом он не говорил. Действовать хитростью я не умела, ни задабривать, ни увещевать — привыкла к прямоте. И когда спрашивала Тесея о той ночи, он хмурился и под каким-нибудь предлогом обрывал этот разговор.
Но о геройствах своих, конечно, только рад был поведать. Десять раз уже рассказал, как одолел нашего Минотавра, измолотил во мраке Лабиринта в скулящее кровавое месиво.
Расписывал свои подвиги, повторял о них без конца. Я перестала слушать, изучала вместо этого свой новый дом.
Укрепления со всех сторон защищали цитадель, расположенную на плоской вершине горы, куда мы поднялись в день моего приезда. Вырубленные в скале ступени уводили вниз, к порту и змеистой реке, вытекавшей из распростершихся у подножия плодородных долин, цветущих, зеленых и таких непохожих на запыленную и сухую каменистую землю Крита.
Мы с Тесеем прогуливались в сутолоке городского рынка, где бойкие торговцы, состязаясь друг с другом, продавали блестящие оливки — целые горы, густой золотистый мед, амфоры с багровым вином, груды драгоценностей и глиняной посуды. Я понимала, почему Тесею нравится бывать среди подданных. Своего царя, спасшего их от бесчеловечной жестокости критян, афиняне почитали чуть ли не как бога. Но и мне они настойчиво предлагали свой товар, и мне улыбались, и мое имя выкрикивали тоже. Я даже трепетала, признаться, шагая рядом с человеком, которого так боготворил народ, отблеск его славы ложился и на меня, Тесееву избранницу и будущую супругу.
Минуя оживленный центр, мы продвигались к западной окраине, где царила благоговейная тишина. Могучая узловатая олива с согнувшимися под тяжестью плодов ветвями выкручивалась из земли в том самом месте, куда ударила копьем Афина — отчего дерево и произросло, — когда они с Посейдоном спорили, чьим же быть городу. Рядом стоял храм, где целая череда жриц непрерывно служила богине, руководя обрядами в ее честь.