От антагонисток Чаплина до Мэрилин Монро: как менялись героини романтических комедий
Романтические комедии, или ромкомы, завладели экраном почти сразу, стоило кинематографу стать доступным развлечением. Но со многими они сыграли злую шутку, формируя и поддерживая в зрителях нереалистичные представления об отношениях. Вспоминаем главные фильмы жанра первой половины XX века — от режиссерских работ Чарли Чаплина до главных ролей Одри Хепберн и Мэрилин Монро.
В понимании современного зрителя ромком — милая и смешная история любви, где герои созданы друг для друга. У ромкома, как правило, четкая структура, опирающаяся на сюжетные клише. Некоторые из них безобидны, например meet cute, сцена знакомства будущих влюбленных, которое непременно происходит при необычных и забавных обстоятельствах. Другие же эксплуатируют патриархальные стереотипы и порожденные ими комплексы зрителей, и особенно зрительниц. Например, троп «превращение из замарашки в красавицу», который как бы говорит: необходимое и достаточное условие успеха у противоположного пола — внешняя привлекательность. Или сюжеты, в которых герой-мужчина готов «завоевывать» женщину любой ценой — в том числе ценой ее личных границ.
Однако по мере того, как положение женщин в обществе менялось, в сюжетах романтических комедий случались новые повороты.
Сиротки и хищницы
Когда Бастер Китон, Гарольд Ллойд и Чарли Чаплин только начинали создавать фильмы, ставшие классикой комедийного жанра, суфражистки уже громко заявили о себе в политике. В 1903 году Эммелин Панкхерст основала Женский социально-политический союз (WSPU), который устраивал акции прямого действия под девизом «Делами, не словами». Ее последовательницы штурмовали парламент, преследовали политиков, приковывали себя цепями к перилам в общественных местах и держали голодовки в тюрьмах, разрушая стереотип о хрупкости женщины.
Суфражистки часто становились объектами насмешек, в том числе в кино. Например, в немом фильме 1900 года женщинам, требующим равных с мужчинами прав, предлагают заняться выполнением тяжелой работы. Но романтические комедии продолжали эксплуатировать образ беззащитной «викторианки», которой нужно крепкое мужское плечо. Такими, например, были все объекты чувств Бродяги — частого персонажа фильмов Чарли Чаплина. Типаж их типичной героини сформировался под влиянием Хетти Келли — танцовщицы, с которой Чаплин познакомился в начале своей карьеры. В большинстве своем эти девушки были скорее декорацией, чем самостоятельными персонажами.
Эмансипированные героини у Чаплина тоже появлялись, но всегда были антагонистами чаплиновского персонажа. Например, в комедии «День получки» (1922) Филлис Аллен сыграла устрашающую «железную леди», которая держит своего мужа в ежовых рукавицах и не дает ему отлынивать от работы.
Коллегой Чаплина по цеху была «девочка-сорванец» Мэри Пикфорд: ее миловидная внешность поспособствовала появлению амплуа обездоленной сиротки и подростка из бедной семьи. Сама Пикфорд была не настолько беспомощна, как ее героини, — в 1916 году она основала собственную кинокомпанию Mary Pickford Company, а тремя годами позже вместе с Чаплином стала соосновательницей United Artists.
После Первой мировой войны наступил Век джаза. Олицетворением эпохи стала девушка-флэппер — с короткой стрижкой, в платье прямого кроя, танцующая «непристойный» чарльстон. Такими были героини Клары Боу — сексуальные кокетки с упрямым характером и независимым нравом. В погоне за богатством они с легкостью разбивали мужские сердца, хотя в конце всегда выбирали любовь. В 1927 году Боу снялась в фильме «Крылья» о летчиках Первой мировой войны, который стал первой и единственной немой картиной, получившей «Оскар», — несмотря на то, что к концу 1920-х ее репутация оказалась подпорчена скандальными романами.
Женщины в это время стали гораздо раскрепощеннее. В 1932 году американская актриса Таллула Бэнкхед признавалась в интервью: «Я не шучу с любовью. У меня полгода никого не было — полгода! Я думаю только об одном: мне нужно мужчину! Я хочу мужчину!». Журнал Motion Picture ничего крамольного в этих словах не увидел и опубликовал интервью, чем навлек гнев и на себя, и на Бэнкхед.