Разум и чувства
Сегодня известный актер Дмитрий Лысенков живет между Питером и Москвой. Он как никогда востребован в кино, а его театральные роли отмечены множеством наград. «Я получил уже всё что только можно, кроме Госпремии», — шутит Дмитрий. Об уходе из театра, сочетании несочетаемого в характере и работе в популярном сериале «ИП Пирогова» актер рассказал в интервью ОK!
В этом году вы номинированы на «Золотую маску» за роль Раскольникова в спектакле «Преступление и наказание» театра «Приют комедианта». Любопытно, что до этого в разных постановках вы сыграли уже почти всех персонажей романа и получили «Маску» за Свидригайлова. А роль Раскольникова назвали невыгодной и инертной…
Она действительно очень статичная и ведомая. Раскольников в самом начале романа совершает двойное убийство, а после уже ничего не делает. Конечно, его поведение не может стать мотором действия. Но Константин Юрьевич Богомолов доверил мне именно эту роль — и она определяющая в отсутствие внешней динамики. То есть выходит человек, говорит монолог и уходит, а другой слушает. Я выступал в основном в роли слушателя. Вот за то, как я слушал, меня, видимо, и номинировали. (Улыбается.)
Работа с Богомоловым отличается от того, что вы делали ранее?
Сконцентрироваться только на энергии мысли и лишить свое тело какого-то физического действия — это действительно новый опыт. Выделять энергию за счет того, чтобы бегать по сцене, тут не получится. Основной интерес этой работы был в том, как режиссер читает роман, как он убедителен в своем прочтении.
Многие режиссеры отмечают, что у вас очень академический подход к профессии.
Богомолов как раз очень академичен. Он прекрасно владеет разбором, в этом и есть академичность. Это то, что преподают в театральном институте. В этом смысле я академичный просто потому, что хорошо учился. Усвоил теоретические навыки актерской профессии и применяю их. Кажется, довольно успешно.
Полтора года назад вы уволились из Александринского театра, в котором служили много лет. С чем связано такое решение?
Я хотел уйти из крепостного рабства, которое нередко существует в репертуарных театрах. Мне не нравилось ограничение моей свободы и нарушение моих прав. Непрофессионализма вы не терпите. Очень трудно с этим смиряюсь и не уверен, что вообще должен. Это касается не только режиссеров, но и партнеров. Я вообще не очень терпимый в отношении партнеров человек.
Бывали конфликты?
Конечно, бывали. Я, может быть, не всегда прав, потому что мне видится так, а другому — иначе. Почти всегда я на стороне режиссера, с ними конфликты случались реже. А вот партнеры обычно чувствовали некоторую опасность от меня. (Улыбается.) Вообще я очень прямолинейный человек. Даже если ничего не говорю, по моему лицу и так всё понятно.
Вне сцены и съемочной площадки тоже?
Абсолютно. Тяжелее всего приходится моей семье. (Улыбается.)
Вы домашний тиран?
Нет, я никого не бью.
Бить необязательно, можно воздействовать психологически.