Парень с нашего двора
1 января на «Кинопоиске» выходит фильм «Гром: Трудное детство», одну из главных ролей в котором сыграл 35-летний Сергей Марин. О собственном взрослении, двойственности своей натуры, а также о том, как он ощущает себя в статусе нового секс-символа, Сергей рассказал в интервью ОK!
Сергей, блокбастер «Гром: Трудное детство» — твой первый фильм подобного жанра, такая супергеройская история…
Да, и в целом первый проект с таким масштабом. Это кино не совсем супергеройское, оно про живых людей, которые обладают какими-то магическими способностями. Формат комикса диктует определенный жанр, подачу, способ существования.
Тебе этот жанр раньше был интересен?
Когда актер смотрит любое кино, в котором он не снимался, то обычно пытается примерить на себя ту или иную роль, представить, как бы он ее сыграл. И когда я смотрел фильм «Майор Гром: Чумной доктор», то, наблюдая за Тихоном Жизневским на экране, думал о том, как бы всё это сделал я. А потом так получилось, что я попал в этот проект.
Мысленно притянул.
Запрос был отправлен куда надо. (Улыбается.) И главное, что он не был озвучен!
У тебя так часто бывает?
Да. С возрастом и опытом прихожу к мысли, что не надо говорить о том, чего ты хочешь и что еще пока не произошло. Как правило, если рассказать кому-то, оно уже не исполнится. И чтобы не испытывать разочарование от того, что что-то идет не так, как ты задумывал, лучше этого просто не произносить вслух. Быть готовым ко всему, но никому об этом не рассказывать.
И все-таки, как же судьба привела тебя в этот проект?
Всё как обычно: моему агенту прислали на рассмотрение предложение, сценарий. Я записал самопробы, и буквально на следующий день мы уже встретились с режиссером, Олегом Трофимом. Я еще раз попробовался, мы пообщались. И самое интересное, что я уже был внутренне готов к тому, что говорил и предлагал Олег, я сам думал о работе над этой ролью в том ключе, в каком предложил это делать он.
То есть ты принимал непосредственное участие в создании образа Константина Грома.
Всё, так или иначе, идет от актера. Здесь не столько надо придумать, сколько освоить, пожить с этим. Персонаж сам по себе хрестоматийный — интроверт, бескомпромиссный, закрытый в плане чувств. Это собирательный образ, но без своего внутреннего подключения обойтись нельзя. Как правило, берясь за определенную роль, я пытаюсь отвечать в ней на какие-то свои вопросы, привносить свой опыт. Например, мой герой очень мало разговаривает со своим сыном. Для того чтобы у меня было свое подключение к этой истории, я вспоминал, когда сам в последний раз общался с близкими. Все мои родственники живут в провинции, и периодически я задавался вопросом: а давно ли я им звонил, узнавал, как дела, нужна ли помощь? Ты характеризовал своего героя как человека закрытого, бескомпромиссного. О себе можешь сказать то же самое? Вполне. Но в последнее время я замечаю, что мое поведение, коммуникация с миром, обществом зависит от моего внутреннего состояния. Если есть много нерешенных проблем, я закрываюсь, ухожу в своего рода изоляцию. Чем меньше этих проблем, тем больше я открыт к общению. Так было всегда? Было много разных этапов взросления, я долгое время находился в поиске себя в этом мире. Мое детство пришлось на 90-е годы, и, конечно, большое влияние оказывало окружение, среда, в которой я рос. Я просто приспосабливался ко всему происходящему, даже если это противоречило каким-то моим внутренним установкам. Пытался подстраиваться и, как правило, набивал шишки.