Идти за собой
С Марией Смольниковой большой материал мы делали шесть лет назад — она тогда претендовала на «Золотую маску» за роль Анны Карениной в спектакле «Серёжа» МХТ им. Чехова, которую в итоге и получила. Мы много говорили про театр — работ в кино у Маши почти не было. И вот сегодня, счастье, Смольникова востребована в кино настолько, что мы едва нашли у нее три часа на съемку, а интервью записывали между перестановкой света в студии. Широкому зрителю эта уникальная актриса стала известна по проекту «Шаляпин» и сериалу Okko «Волшебный участок», где она играет Валентину Краснову — лейтенанта полиции и секретаря Михалыча в Отделе по борьбе со сказочными преступлениями. Второй сезон уже в эфире — и снова рвет рейтинги по зрительским просмотрам.
Я ужасно рада, что у тебя сейчас так много съемок! Это какой-то внутренний процесс запустил «изобилие»? Скажи, что изменилось с той «Золотой маски»?
На самом деле это просто воля случая. Во-первых, у меня в 2019 году закрыли пять или шесть спектаклей. Освободилось какое-то пространство, я начала хватать всё, что приходило...
Ну ты неплохо так хватаешь — давай честно.
Нет, было что-то и из этой серии, но я делала всё с большим удовольствием и любовью. А были какие-то просто замечательные работы-подарки. Например, «Плевако» — для меня это огромный подарок. Недавно «Лиля» случилась. Это, наверное, самый главный подарок. У меня не было такой большой роли в кино и сериале. Чтобы на протяжении него это всё связать, чтобы всё держалось. Я до сих пор не понимаю, что это получилось. И мне немножко страшно... (Улыбается.)
«Плевако» — один из моих любимых сериалов прошлого года. Неожиданным для меня стал «Волшебный участок». Вернее, неожиданно было увидеть тебя в подобном проекте. Когда я узнала, что ты играешь Лилю Брик, у меня не возникло вопроса, почему Смольникова.
А в «Участке» я смотрю на тебя и думаю: вот это прикол!
Я же сказала, что берусь практически за всё, что приходит ко мне. Всё новое, неожиданное, любопытное... Сейчас уже второй сезон этого проекта.
Так-то сериал входит в Топ-5 по просмотрам на Okko.
Проект и правда получился волшебный! Легкий, забавный, интересный. Первая часть мне очень понравилась, я сама с удовольствием посмотрела. Мне нравится наша команда, режиссер Стёпа Гордеев, сценарист Александр Носков, оператор Роберт Саруханян... Мы все сильно сдружились, я очень люблю такую атмосферу, это абсолютно мое.
Да? Для меня это сейчас новое о тебе.
Почему?
Мне кажется, ты такая крутая драматическая актриса, харáктерная.
А одно другое не исключает. Харáктерность — это как раз и фриковость тоже. Женя Цыганов как-то сказал, когда его Крымов спросил, почему тот остался репетировать, хотя другие артисты не поняли и ушли: «Я панк, мне всё интересно». Мне так понравился его ответ! Я сразу подумала, что если ты панк и рассматриваешь эту жизнь без всякой предвзятости и гордыни, то приходят всякие разные энергии, которые можно воплотить и испробовать. Например, у меня был сериал «Кафе “Куба”» — тоже, скорее всего, у многих он может не вязаться со мной, а я с таким удовольствием дурачилась. Да и вообще, для меня жизнь больше, чем профессия: она необъяснимее и непредсказуемее.
Во фриковости и панке, если мы заходим в эту историю, есть энергия протеста.
Да. Очень много энергии именно живой и настоящей. Там, в этой зоне, можно ошибаться, а это классно. Или можно экспериментировать.
Ты революционер по жизни или нет?
Да нет.
Против чего ты протестуешь?
Только против безжизненных шаблонов и систем. Системы бывают очень продуктивные, и какое-то время они могут существовать и приносить пользу, а потом (у всего свой срок) начинают портиться. Также я против бессмысленности и закостенелости. Бывает, что остается какая-то внешняя оболочка (даже панк в какой-то момент может стать оболочкой и внешним прикрытием), а души уже нет. Вот я просто за душу.
Скажи, когда идет съемка комедии типа «Волшебного участка», очень же сложно не проколоться, не засмеяться?
Ну да, но после нескольких дублей ты уже сосредотачиваешься. Да нет, все же профессионалы, все сдерживаются.
А можно сказать, что ты стряхиваешься в этот момент? Вот ты сыграла Анну Каренину. Наверное, ты быстро выходишь из образа, а может быть, и нет, а тут у тебя — раз — и лейтенант полиции в Отделе по борьбе со сказочными преступлениями. Это же тоже про терапию такую или нет?
Да-да, это очень помогает легче ко всему относиться: где-то выдохнуть, где-то не забыться, видеть жизнь в объеме. Не хочется идти по колее и не замечать, что ты по ней уже идешь и идешь, столько труда в нее вложил, что и выйти отсюда не можешь.
Ну вот смотри, у тебя вроде бы одна колея — Анна Каренина, которую я уже упомянула. Но прошло шесть лет, у тебя и Каренин поменялся (уже Константин Хабенский играет), и в роли Вронского — твой муж, Иван Орлов. Это ведь уже другая колея, другой спектакль?
Ну да, он меняется, но, как мне кажется, он волшебно скроен, и я все-таки там остаюсь. Хотя тоже меняюсь. (Смеется.) Не знаю, я постоянно с содроганием задумываюсь, сколько я еще смогу его играть. Господи, хоть бы еще немножечко! На самом деле Вронский к нам вернется — тот, который был (актер Виктор Хориняк. — Прим. ОK!). Что касается Анны, не могу понять, та она или уже не та. Я меняюсь, точно. Мне кажется, в «Серёже» какая-то волшебная структура: даже если ты меняешься, но этому правильно отдаешься, то спектакль меняется, но волшебство не пропадает. Бывает, что тонкость уходит из спектакля. Например, если режиссер не присутствует своим глазом, артисты нагло расплываются, начинают чуть дольше играться, появляются какие-то шуточки — всё это очень опасно для темы. Причем это иногда артистам кажется, если мы вот тут повеселее сделаем, то будет хорошо. И получается, что артист зависим от прямой реакции, а не думает о целом спектакле, о его продолжительности, о его ритме и вообще уместности. Он думает о себе.