После всего | Феномен
Достающее звено
Сталкинг — вид насилия и домогательства — в России до сих пор не считается правонарушением. Несмотря на многочисленных потерпевших
Поиски, подразумевающие преследование,— так с английского переводится stalking. Это слово уже несколько лет используется и в юридической терминологии. Согласно законодательству многих стран, сталкинг как намеренное угрожающее поведение, направленное на другое лицо и вызывающее у него страх за свою безопасность, считается уголовным преступлением. В нашей стране, однако, все эти выслеживания, нежелательные визиты и звонки, навязчивые попытки «поговорить» и угрозы все еще принимают… за любовь, за попытки привлечь внимание или сохранить отношения. Никакого закона против преследования у нас нет, и жертвы вынуждены самостоятельно защищать себя и свои семьи от сталкеров. «Огонек» изучил проблему.
«Я рядом»
«В нашей стране, к сожалению, психологический террор за проблему не считают»,— говорит петербурженка Анна Акатова, которая полтора года страдала от домогательств бывшего мужа. Сталкингу подвергаются как женщины, так и мужчины. Однако, по данным исследований, мужчины составляют 83 процента сталкеров. Почти половина из них — это бывшие партнеры, взбесившиеся после расставания. Так себя повел и получивший отставку супруг Анны. «Он караулил нас возле входа в парадную, угрожал мне и родителям, ломился в двери, чуть не устроил пожар. Его машина двигалась за мной, даже если я шла в магазин, а когда я с детской коляской гуляла в парке — он шел следом и снимал все на видео. Однажды я отправилась на встречу с друзьями, а мне на телефон с незнакомого номера пришло сообщение с фотографией места, где я находилась, и подписью ”Я рядом“. Это не жизнь, а кошмар, когда понимаешь: каждый твой шаг фиксируется. А главное — ты не знаешь, чего от человека ожидать». У Анны регулярно происходили нервные срывы, начались проблемы со здоровьем и у родителей.
Первый раз Анна обратилась в полицию после взлома электронной почты и угроз, но ей отказали в возбуждении уголовного дела. Второй раз подала заявление, когда бывший муж пытался вломиться в квартиру и перерезал электропроводку. «Мне сказали, что заявление могут принять только по статье о хулиганстве, а преследование по нашему законодательству никак нельзя квалифицировать. Объяснили, что проведут профилактическую беседу, а потом дело сдадут в архив. Уголовное дело возбуждать отказались». Тогда Анна создала в интернете петицию: «Каждый день в России тысячи людей подвергаются сталкингу... Я опасаюсь за свою жизнь и жизнь своей семьи. Я уверена, таких историй тысячи; как и женщин, которые пребывают не только в ежедневном психологическом стрессе, но и в постоянном страхе за свою жизнь. Однако главной проблемой жертвы является то, что в правоохранительные органы она может обратиться за помощью, только если было совершено реальное нападение. До применения физического насилия проблему сталкинга никто не воспринимает серьезно... Обращаясь к правительству Российской Федерации, Государственной думе Российской Федерации, МВД РФ, я прошу: введите уголовную статью и наказание за сталкинг».
Петицию Анны тогда подписали 30 тысяч человек, а сама она получила много посланий от женщин и мужчин, которые точно так же не знали, как защититься от психологического насилия. Сейчас, спустя год, Анна говорит, что после ее воззвания ничего не изменилось. «В обществе не дают огласку таким историям, хотя они происходят сплошь и рядом, окружающие думают, это все преувеличено, поэтому и не реагируют». Анна уехала учиться в Германию, поэтому бывший муж, к счастью, теперь не может ее достать. Думать о том, что было бы, останься она в Петербурге, Анна не хочет.
«Труп опишем, не переживайте»
Около 76 процентов женщин, которые были убиты бывшим партнером, перед этим подвергались преследованию со стороны своих убийц в течение года. К этой впечатляющей статистике, казалось бы, надо относиться очень серьезно, но ни окружающие, ни сотрудники полиции часто не видят никаких проблем. «Сначала я даже сама жалела бывшего мужа,— признается москвичка Анна Юрьева,— думала, что он не в себе из-за развода, а потом поняла, что ему не нужно ни сочувствие, ни диалог, ни даже я сама. Он просто кайфовал от моего страха и в своей безнаказанности заходил все дальше — говорил, что хочет довести меня до самоубийства, а если не получится, то убьет меня сам. Однажды он воткнул топор в мою дверь, а все мне говорили: он просто еще любит. Спасла меня, если можно так сказать, только его серьезная болезнь — сейчас ему, по всей видимости, не до меня».