Россия и мир | Перспектива
Давить почти до слома
Как президент США понимает суть международной политики
В знаменитом интервью Дональда Трампа журналу «Плейбой», опубликованном в марте 1990 года, миллиардер отвечает на вопрос, как далеко он готов зайти в конфликте с конкурентом. «Я буду требовать всего, что только смогу получить. В бизнесе нужно давить на людей почти до слома — но не ломая; нужно довести их до клинча — но не сломать. Это признак хорошего бизнесмена. Плохой будет давить людей и после слома». — «А если вы надавили и сделка сорвалась?» — «Значит, я слишком надавил. Я совершил ошибку. Но я их не совершаю. Я давлю до нужного момента и в результате получаю от сделки больше, чем другая сторона».
Это интервью — очень профессионально сделанное и откровенное, — пожалуй, самый точный портрет нового президента США, не случайно канцлер Германии Ангела Меркель штудировала его перед личным знакомством с Трампом в марте. Внешние партнеры Соединенных Штатов, и в первую очередь Россия, оказавшаяся (отчасти по стечению обстоятельств) на острие американской политики, имеют возможность наблюдать новый феномен в мировых делах. А именно: что значит психология «акулы бизнеса» в сфере международных отношений с учетом того, что магнат возглавляет самое могущественное государство планеты, центральное для всей мировой системы. С интеллектуально-аналитической точки зрения это невероятно интересно, в плане практической политики — чревато трудно прогнозируемыми последствиями.
Первый визит в Москву госсекретаря США Рекса Тиллерсона, еще одного представителя большого бизнеса, занявшего главный внешнеполитический пост в мире, прошел в напряженной атмосфере. За пару дней до него Соединенные Штаты нанесли ракетный удар по Сирии в ответ на инцидент с химической атакой в провинции Идлиб. То, что обещал, но не сделал президент Обама еще в 2013 году, Трамп осуществил быстро и без лишних разговоров, хотя ситуация в Сирии изменилась радикально: там присутствуют российские военнослужащие, а Асад фактически находится под защитой Москвы — не только политической, но и военной.
Именно это — а не сам факт нарушения международного права и никем не санкционированного удара по суверенному государству (это, увы, давно норма в поведении сильных мира сего) — вызвало наибольшее замешательство: насколько Белый дом при Трампе вообще понимает риски и линии, которые нельзя переходить без опасности прямого столкновения с ядерной сверхдержавой? Тем более что заявления и твитты, которыми сопровождался кризис, только подливали масла — Трамп, а вслед за ним и его представители не стеснялись в выражениях в адрес России, Ирана, Сирии, а заодно и Северной Кореи, к берегам которой демонстративно отправились корабли ВМС США.
Тиллерсона ждали в Москве, прежде всего чтобы понять, в чем вообще состоят намерения Вашингтона в Сирии и на других ключевых направлениях. Публичные высказывания не просто ничего не проясняли, но, напротив, сбивали с толку, поскольку они то противоречили друг другу, то носили характер напористой бравады с элементами ультиматума.
Насколько московским собеседникам Тиллерсона удалось разобраться с планами Соединенных Штатов, из заявлений, сделанных на публику, непонятно. Зато проясняется другое — стиль поведения пришедшей к власти команды, который, похоже, и будет определять все остальное в значительно большей степени, чем политические цели. И тут впору перечитывать то самое интервью «Плейбою». Мировоззрение Дональда Трампа, которое составляло стержень его избирательной кампании, сформировалось очень давно и не менялось, оно выражено в лозунге «Америка прежде всего». Правда, оказалось, что на практике это означает не совсем то, чего многие ожидали. США не сворачивают свою внешнеполитическую активность, но превращают ее в инструмент решения внутриполитических задач. Так, удар по Сирии стал довольно эффективным способом получить поддержку подавляющей части истеблишмента, который в остальном настроен на тотальную обструкцию действий Трампа. Тактически это может быть действенно, но стратегически создает новые проблемы.