Общество | Наши
Безадресная помощь
Одна из достопримечательностей Петербурга — благотворительная организация «Ночлежка». Здесь делают для бездомных то, что должно делать государство
– Я умирал этой зимой, вот просто к земле примерзал,— бездомный по имени Николай пьет чай во дворе дома на Боровой, 112, где расположена знаменитая питерская «Ночлежка», старейшая и самая большая организации в России, помогающая бездомным. Николай только что пообедал, принял душ и теперь сидит на пластиковом стуле, улыбается весеннему солнцу.— Лежу, значит, и понимаю, что это, наверное, все. А вставать не хочу. Зачем? Куда идти? Дома и семьи нет, подрабатывать уже не могу, рука после инсульта еле двигается, документы еще при Медведеве украли, скинхеды пять раз били, на шестой, наверное, убьют — я вон весь в шрамах, как и все бомжи... К чертям, думаю, эту жизнь, примерзаю дальше. Но век молиться буду за волонтеров — отклеили они меня, рассказали, где могут помочь. Дотащился сюда, а тут — ё-моё! — психологи, врачи, суп горячий, «спасибо», «пожалуйста». Ладно, думаю, пока поживу.
В Санкт-Петербурге примерно 60 тысяч бездомных. Сотни волонтеров, благотворителей и 25 сотрудников НКО «Ночлежка» помогают им с 1990 года: предоставляют социальную и юридическую помощь, кормят, обеспечивают одеждой, медикаментами, ночлегом, дают возможность принять горячий душ и даже постирать вещи в большой прачечной. «Всех спасти невозможно,— философски объясняет Николай деятельность этих неравнодушных.— Но они пытаются».
«Трудотерапия у моря»
«Помощь людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию» — Игорь Антонов, сотрудник «Ночлежки», водитель «Ночного автобуса», каждый вечер срывает десятки таких объявлений в местах, где он с волонтерами кормит бездомных. Специально оборудованный микроавтобус пять дней в неделю выезжает в самые дальние районы города, где волонтеры раздают нуждающимся горячую еду, средства гигиены, одежду. Игорь тем временем уничтожает эти бесконечные «Помощь нарко-, алкозависимым. Возможна отправка в другие регионы», «Остались без документов? Освободились из мест лишения свободы? Попали в деструктивную секту? Звоните на линию психологической поддержки», «Решение самых сложных проблем. Анонимно. Бессрочно. Бесплатно». Этими визитками и плакатами оклеены столбы и заборы в Питере, но особенно много их там, где «кормят бомжей»,— эти места знают все. «Людям предлагают общежития, размещения в реабилитационных центрах, работу за 5 тысяч в день,— вздыхает Игорь,— конечно, наши подопечные на эти объявления клюют, если слишком наивны. Но ждет их рабство. Отбирают туда ведь более или менее крепких мужчин, могут действительно увезти их в другой регион, или в деревню к какому-нибудь фермеру, или на стройку. Заставят выполнять самую грязную и тяжелую работу — за пачку растворимой лапши и койко-место в бараке с такими же несчастными. Вот уж точно — анонимно, бессрочно, бесплатно».
Рабовладельцы, впрочем, бывают разные — кто-то держит своих пленников на цепи, кто-то угрожает убить в случае побега, а кто-то предоставляет полную свободу и даже выплачивает за работу рублей по 200 в день: «Не нравится — уходи». Но бездомные, даже догадываясь, что их ждет, часто соглашаются на эту кабалу, особенно зимой, когда нет сил терпеть мороз и лишения: по данным Росстата, каждый год на улицах Петербурга умирает от 1 тысячи до 4 тысяч бездомных, большинство смертей приходится на зимний период. А летом так хочется верить обещаниям «Реабилитация, трудотерапия у моря во фруктовом саду». Поэтому вербовщики всегда при деле. Раньше они приходили прямо к «Ночному автобусу», но Игорь, не желая, чтобы места стоянок превращались в рынки работорговли, начал с ними войну. Ему угрожали, предлагали деньги и пытались договориться. Приходилось иногда чуть ли не в рукопашную вступать, чтобы освободить мужчин, которых уже успевали усадить в машину. «Год ушел, чтобы расчистить стоянки,— рассказывает Игорь.— Все цыганские бароны, все криминальные авторитеты, все преступные группировки со мной разбирались. У меня по спине тек пот от страха, когда приезжали типы на дорогущих машинах за 6 миллионов и угрожали, а против них был только я и три девочки-волонтера». Но Игорь справился — и толпу цыганок в платках научился перекрикивать, и с Васей Крестом — вся грудь в куполах! — разговаривал по понятиям. В конце концов вербовщики поняли, что «этот сумасшедший» нормально работать им все равно не даст, и к автобусу теперь даже не подходят, лишь визитки щедро рассыпают рядом. Зато бездомные теперь могут спокойно поесть.
У Игоря и для них есть правила: не курить, не ругаться матом, не выпивать, не мусорить. На одной стоянке, а их четыре, к автобусу за едой приходят 30–50 человек, около четверти из них «домашние» — люди, живущие за чертой бедности: малоимущие одинокие пенсионеры, временно безработные, многодетные семьи. Около 37 тысяч ужинов в год раздают с «автобуса». Привлекать деньги на этот и другие проекты очень сложно, бездомность — непопулярная тема в благотворительности. «Ночлежке» очень помогают христианские протестантские организации из Европы, и российских спонсоров становится с каждым годом все больше. Еду, к примеру, предоставляют питерские рестораны и кафе, по очереди. «И это не какие-то там остатки,— говорит Игорь.— Все готовят специально для нас. Я тут заходил с женой в одно такое кафе, посмотрел на цены — дорого, мы не всегда такой ужин можем себе позволить». Но все же, как подчеркивает Игорь, задача его команды — не только привезти нуждающимся горячую пищу, а рассказать, как они могут с помощью специалистов решить проблемы, избавиться от зависимости и уйти, наконец, с улицы. Поэтому Игорю так мешают работорговцы — все, кто уже однажды столкнулся с их «реабилитацией», не верят в милосердие.