Общество | Феномен
Безнадзорный патруль
«Центр профилактики правонарушений», действующий под крышей общественного движения «Офицеры России», был мало кому знаком, пока не прославился скандальным срывом выставки американского фотографа Джока Стерджеса. Между тем уже год эта организация по собственному почину и без надзора патрулирует подмосковные электрички. «Огонек» изучил ее изнутри
–Бить никого нельзя. Все надо на словах разруливать. Хотя я не понимаю, как не служивший в армии человек может тут работать,— старший смены Николай смерил меня недоверчивым взглядом.
Облик самого Николая не оставлял сомнений, что он-то служил. Под пятнистый омоновский камуфляж с нашивками «Центр профилактики правонарушений» была поддета тельняшка, а там, где затылок переходит в шею, красовалась армейская татуировка: парашют с надписью СКВО, то бишь Северо-Кавказский военный округ. Служил Николай по контракту в Чечне, но уже после войны. Уверяет, что не просто в десанте, а в спецназе. Подчиненный Николая Роман (тоже в камуфляже и с нашивками) сильно моложе и не такой опытный. Его служба проходила в войсках воздушно-космической обороны. И я с ними — стажер в штатском.
Быстрым шагом, громыхая дверями тамбуров, мы втроем идем по набитой после утреннего перерыва электричке Москва — Голутвин. Пассажиры косятся на людей в форме с опаской. В очередном тамбуре Николай делает Роману знак рукой, тот останавливается, достает телефон и начинает снимать через стекло: у нас «объект» — продавец мыльных пузырей. Через несколько секунд входим в вагон и жестоко нарушителя «накрываем»: требуем немедленно прекратить торговлю и сойти с поезда.
— А что вы мне сделаете? — торговец, молодой еще мужчина, безмятежно улыбается прямо в лицо.
— Сейчас я звоню и вызываю наряд,— блефует Николай.
— Ничего вы не вызовете. И прав у вас никаких нет. Я тут уже 20 лет работаю.
Даже мне, стажеру, становится обидно и досадно. Но прав действительно нет. И остается делать, как старшие товарищи с нашивками: грозно поглядеть на «объект» и двигаться дальше — в следующий вагон…
Главное — торговля
Устроиться в «Центр профилактики правонарушений» оказалось проще простого. Достаточно было позвонить в «Офицеры России» и сказать, что нужна работа, как мне дали телефон некоего Романа Николаевича.
— Платим мы 40 тысяч в месяц. Если будете хорошо работать, то 50. Нам нужны четкие мужики, которые хотят навести порядок, желательно носившие погоны. Но можно и без этого, главное, чтобы человек был идейный,— объяснил Роман Николаевич.
После этого меня отправили в пробное патрулирование под началом Николая. Диспозиция такая: с 11 утра до 8 вечера мы должны были ездить туда-сюда по Казанской ветке железной дороги и следить за порядком. Прежде всего за порядком в торговле.
— Помните, что в случае чего вы — простые граждане. Дружинник без полиции ничего не может делать, а обычный гражданин может,— напутствовал меня по телефону Роман Николаевич.— Наши главные враги — нелегальные торговцы в электричках. Они продают людям некачественные товары.
С ними мы и боролись. Вообще-то торговцы нас явно боялись и чаще всего по первой просьбе прятали товар и выходили из поезда. Некоторые униженно просили проехать в тамбуре до следующей станции, и Николай им милостиво разрешал. Но были и «подкованные», как тот — с мыльными пузырями. С ними все шло не так гладко. То есть никак не шло.
На очередном перегоне в районе Люберец мы обнаружили двух молодых людей в спортивных куртках, мирно пьющих пиво. Роман, как обычно, снял их на телефон, а Николай попросил убрать бутылки. Парни сперва подчинились, но потом вышли к нам в тамбур и начали предъявлять претензии. Они оказалось крепкие, большого роста, а один еще и записывал разговор на телефон.
— Вы что за контора такая? — с наездом спросил он.— Вы это все зачем снимали? Мы не хотим, чтобы наше видео появилось в интернете.
— Нет, мы только для внутреннего пользования,— примирительно отвечал Николай.
Молодые люди вернулись в вагон и пиво уже не прятали. А я как стажер подметил: чем агрессивнее вели себя нарушители порядка, тем мягче становились представители «Центра профилактики правонарушений». Оно и понятно: сказано же, «бить никого нельзя».
Чистильщики
— Курил, курю и буду курить,— на требование Николая бросить сигарету мужчина на перроне станции Удельная только демонстративно затянулся.— А тебе могу челюсть сломать, давай с платформы выйдем. Или я вас всех троих тут же положу.
Выглядел он колоритно: темные очки, зачесанные назад волосы на манер Стивена Сигала, спортивные штаны, барсетка. Он явно готов был размяться. Без лишних слов курильщик толкнул Николая в грудь. Тот поднырнул под руку и толкнул курильщика в спину. Он снова толкнул Николая в грудь. Повторяющиеся движения начинали напоминать какой-то танец со сложными фигурами. Но через минуту толчки как-то сошли на нет, а разговор неожиданно принял доброжелательный характер.
— Я же понимаю, что курить не надо, вот специально от людей подальше отсел. А вам нужно таблички повесить, что здесь тоже курить нельзя, тогда и недопонимания не будет,— начал советовать курильщик.— Еще вам надо обязательно распечатать все законы, о которых вы говорите, чтобы показывать, если люди спросят.
Разговор пошел вполне себе мирный, переходящий в «про жизнь». Вскоре мужчина признался, что он еще и идейный безбилетник:
— Мне 50 лет, у меня трое детей. Цены растут, а детские пособия нет. Так что, пока силы есть, я лучше на платформу залезу, зато детям шоколадку куплю.
Дружинники понимающе кивали. Друг на друга не смотрели: профилактика правонарушения явно не задалась.
На станции Выхино у Николая и Романа сели телефоны, а без них патрулировать нельзя. Надо ведь сообщать о своих перемещениях в режиме онлайн, да еще и снимать нарушителей на видео. Рации и видеорегистраторы у «Центра профилактики правонарушений» тоже есть, но они, скорее, для красоты.
Подзарядить телефоны согласилась только тетушка — контролер билетов. Так что мы отправились курить и ждать. Тут внимание Николая привлекла сидящая в сторонке пара бомжей:
— Вставайте, не на курорте. Развалилась тут всякая нечисть.
— А ты что, чистильщик хренов? — огрызнулась бомжиха.
— Да, чистильщик,— в голосе Николая впервые за весь день появился пафос.— Чищу такую грязь, как вы.
Мы уже шли в сторону станции, а старший смены все не мог успокоиться.
— Видит, сволочь, что народу много, оттого и смелая. А так дать бы ей пару раз…
Фото Алексей Абанин
Нормальная работа
Сегодня зарплатный день, и патрульные нервничают: переведут деньги на карточку или нет. У Николая осталось 200 рублей, у Романа в карманах пусто.
— Не, ты не думай, здесь аккуратно платят,— успокоил Николай.— Но на 50 тысяч не рассчитывай, столько получаю я, старший смены. А тебе 40 дадут. Еще 12,5 тысячи вычтут за форму, там и бушлат, и обувь — все вместе.
Понимая, что подчиненные на мели, Николай купил на всех глазированные сырки и колу. Ему вообще не чужды человеческие поступки. Увидев поднимающуюся по лестнице маму с коляской, бросается помогать. Встретив мужчину с лабрадором, просит разрешение погладить собаку. А некоторым торговцам в электричках даже сочувствует:
— На ярославском направлении есть один дед, он зелень продает со своего огорода. Когда входит, на весь вагон пахнет. Таких мы не трогаем.
Старший смены в глубине души понимает, что занят чем-то не тем. Он болтается в Москве уже два года, все это время работает охранником и пытается найти нормальную (по деньгам, разумеется) работу. Без московской прописки это трудно, точнее, по его опыту практически невозможно. А родом Николай из шахтерской части Ростовской области. Пробовал и в метро пойти, и в полицию — не взяли.