Общество | Веха
Условно виновные
70 лет назад прозвучал приговор Нюрнбергского трибунала. Для всего мира — справедливое наказание нацистским преступникам. Для самих немцев — месть победителей
1 октября 1946 года Международный военный трибунал, созданный после разгрома Германии для наказания главных нацистских преступников, вынес свой приговор в Нюрнберге. Троих подсудимых оправдали. Троих приговорили к пожизненному заключению. Четверо получили различные сроки — от 10 до 20 лет тюрьмы. И трибунал вынес 12 смертных приговоров. Но Герман Геринг, второй человек в рейхе, умудрился покончить с собой в камере. Мартина Бормана, руководителя партийного аппарата, приговорили к казни заочно. Позже выяснится, что и он покончил с собой в самом конце войны в Берлине.
Десятерых повесили ранним утром 16 октября 1946 года. Трупы сожгли в крематории. Прах с самолета развеяли над рекой Изар, которая течет через Мюнхен. Ничего не должно было остаться от вождей нацистского режима.
В мире решения Нюрнбергского трибунала встретили с одобрением, особенно в странах, ставших жертвой немецкой агрессии. Но немцы тогда не приняли решений трибунала: никаких преступлений не было! Победители все придумали! Евреев вовсе не уничтожали в газовых камерах. Просто немцы-аккуратисты уничтожали вшей и меняли узникам одежду. Когда в 1945-м американские евреи увидели эту одежду, они стали причитать: наших братьев убили!..
Пропаганда всесильна
В 1945 году освободители полагали, что немцы восторженно встретят избавителей от Адольфа Гитлера и нацистского режима. Но немцы не числили за собой никаких грехов и нисколько не сочувствовали жертвам нацизма. Немцы считали себя невинно страдающими жертвами: весь мир объединился, чтобы уничтожить Германию!
В 1949 году оккупация Германии закончилась. Войска стран-победительниц ушли. Немцы остались одни. И на Востоке, и на Западе им предстояло строить новую жизнь. И разбираться с прошлым. Наказывать своих преступников. Но для этого следовало посмотреть в зеркало и увидеть неприглядную историческую картину. Невыносимую!
Немцы не верили, что их соседи, знакомые и сослуживцы — преступники. Международный военный трибунал в Нюрнберге и процессы, устроенные оккупационными войсками, воспринимали как «правосудие победителей», как месть.
Нацистский режим не был случайностью. Гитлера поддержали не единицы, а едва ли не весь народ. Вермахт в мае 1945-го капитулировал. Но нацисты и те, кто их поддерживал, кто сражался за Третий рейх, остались.
История Третьего рейха наглядно демонстрирует, как обычный человек соучаствует в преступлениях. Как общество, государство становятся преступными. Немцы уверились в том, что они живут в лучшей на земле стране и принадлежат к великому народу, чья духовная сила «противостоит торгашескому духу наших врагов»: «Именно поэтому нам завидуют и нас ненавидят. Но не мы начали войну! Нас втянули. Мы вынуждены защищаться».
В тоталитарном государстве нет места сомнениям и неудобным вопросам. Вождь может позволить себе безнаказанно врать. Тоталитарный режим освобождает властителя от всех ограничений. Никто не посмеет поправить вождя, сказать: да он же просто врет! Духовная жизнь умирает. Перестают существовать мораль и нравственность. Зато огромную роль играет партийно-государственная пропаганда. Вермахт и эсэсовцы свирепствовали на оккупированных территориях, а немецкие газеты называли преступниками других: «Польские партизаны убили шестерых наших спящих солдат, затем страшно изуродовали их трупы: выкололи им глаза и отрезали языки».
Когда начались налеты авиации союзников, то военными преступниками стали именовать вовсе не айнзацгруппы СС и не надзирателей в концлагерях, а британских и американских летчиков. Так что у немцев не было ни малейших сомнений в том, что они всего лишь жертвы.
«Все ли, кто смеялся, услышав наглую ложь Геббельса, действительно оставались незатронутыми ею? — размышлял переживший Третий рейх профессор Виктор Клемперер.— Я часто слышал разговоры о той или иной газете: она лжет… А на следующий день те же люди свято верили какому-нибудь лживому сообщению этой же газеты. Просто потому, что оно было напечатано такими жирными буквами, и потому, что другие люди ему поверили… Напечатанная ложь осилит, если она проникает в меня со всех сторон, если вокруг остается все меньше и меньше тех, кто бы подверг ее сомнению… Даже разоблаченная как ложь пропаганда действенна, если хватает упорства без смущения ее продолжать. Она разрушает противостоящий ей интеллект».