Россия и мир | Тема номера
«Не надо с нас требовать побед»
В подходах к экономическим проблемам Дальнего Востока не хватает человеческого фактора
Российский премьер Дмитрий Медведев объявил недавно, что «за первые месяцы текущего года отток населения с Дальнего Востока сократился практически на порядок». Вслед за ним отрапортовало и Минвостокразвития: отток населения уменьшился в три раза и все благодаря инвестиционным проектам и бесплатной раздаче земли в регионе. Звучит как чудо. Случилось ли оно на самом деле, «Огонек» выяснял у директора Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН Павла Минакира.
— С Дальнего Востока всегда больше людей уезжало, чем приезжало. Волна приезжих была в полтора-два раза ниже и не покрывала отток населения. Это началось с 1991 года. За 10 лет уехало полтора миллиона человек. С 2002 по 2015 год еще 350 тысяч. Так что же сейчас, удалось переломить ситуацию?
— Статистика этого не подтверждает. В 2015 году население Дальнего Востока уменьшилось на 6,6 тысячи человек. Конечно, это можно трактовать при большом желании как достижение — миграционный отток из региона за предыдущую пятилетку составлял примерно 23 тысячи человек в год. Но про «порядок» говорить все же трудно.
«Чем свободнее экономика, тем мобильнее становится население. У нас же политика направлена на замораживание движения людей. Мечта бюрократов — закрепить население»
Павел Минакир, директор Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН
Вообще у нас последние пять лет наблюдается постоянное снижение оттока населения, сейчас показатель стабилизировался. Это связано с тем, что основная волна желающих уехать и имеющих волю к этому и возможность для этого стала действительно пониже. Уезжали в основном две группы населения. Это молодежь до 35 лет, искавшая в западных районах престижных мест и более высоких заработков, а также люди старшего возраста, после выхода на пенсию уезжавшие вслед за детьми. Переезд всегда связан с продажей и покупкой недвижимости. А сейчас рынки встали, трудно выгодно продать жилье здесь, чтобы купить его в Центральной России. Замерли и рынки труда. Трудно рассчитывать на быстрый рост доходов при переезде. Маятниковая миграция происходит постоянно, кто-то уезжает, кто-то приезжает, это нормально. Чем более свободная экономика, тем мобильнее становится население. У нас же политика направлена, напротив, на замораживание движения людей. Мечта бюрократов — закрепить население. Руководством региона принимаются какие-то политические меры, чтобы сократить отток населения (гектар земли, ТОСЭРы, свободный порт), полагая, что это действительно сократит отток. На самом деле это может внести коррективы в мотивы потенциальных мигрантов из региона. Возможно, в перспективе появятся и мотивы для потенциальных мигрантов в регион. Но на все это нужно время, не год и не два, а много больше. И главное, необходимо улучшение условий жизни людей. Пока что миграционный отток сохраняется.
— Но и приток все же есть. Кто к вам приезжает?
— Это не очень известно. В основном это трудовая миграция, вахтовики. Люди едут по набору предприятий, нередко на новые проекты. Если работники едут надолго, с ними приезжают семьи. И по краям и областям распределение притока очень разное. Большинство едет в районы добычи нефти, газа, руд и на рыбообрабатывающие предприятия. Сельскохозяйственная миграция очень незначительная. В южные районы ездят через границу китайцы, занимающиеся земледелием. Но они приезжают на сезон, постоянно не живут и статистикой не учитываются.
— На Дальний Восток всегда ехали заработать. Сейчас тоже?
— Как раз нет. Реальные доходы семей у нас не просто снижаются, а стремятся к среднему уровню по России. А на некоторых территориях и еще ниже, то есть снижение более значительное, чем в целом по стране. Хотя у нас есть надбавки и коэффициенты, достигающие двух и более зарплат. Но инфляция обгоняет доходы. В 1990-х годах уровень доходов семей на Дальнем Востоке был на 30–35 процентов выше общероссийского. В 2011 году превышение сократилось до 4–5 процентов, а сейчас доходы уравнялись с российскими. При этом ситуация с доходами разная даже в пределах одного субъекта Федерации. Скажем, на юге Хабаровского края они выше, на севере ниже. Но если брать усредненные бюджеты семей, то за последние два года значительно увеличились расходы на питание и на медицинское обслуживание. Цены на лекарства за два года выросли на 80 процентов. На Севере рост цен еще больше, там очень трудно его контролировать и купировать. Так что пока мотивов для переселения на Дальний Восток немного. Ни престижа, ни доходов.
— Но в регион ведь идут деньги?
— У нас был высокий уровень инвестиций до 2012 года, когда готовился саммит АТЭС. Начиная с 2013 года, еще до кризиса, инвестиции сократились процентов на 12. В 2014 году этот уровень сохранялся, а в 2015-м опять снижение на 6–7 процентов.
— А в рублях это сколько?
— До 2012 года полный объем инвестиций составлял около триллиона рублей в год. Сейчас примерно 850–900 млрд рублей. Эта цифра включает и иностранные инвестиции. Но здесь надо сделать существенную оговорку: иностранные деньги пересчитываются в рубли по официальному курсу, так что, учитывая падение российской валюты, сокращение иностранных инвестиций произошло довольно значительное, примерно в полтора раза.
В целом, впрочем, инвестиции находятся на приемлемом уровне. Но экономика региона уже больше 10 лет развивается двухлетними циклами: два года рост производства, рост налоговых поступлений, доходов населения, потом спад, потом опять два года роста. Это связано с циклами внешнего спроса и циклами общей конъюнктуры добычи сырья. Месторождения сначала готовятся, разрабатываются, на этих этапах идут большие инвестиции. Потом людей и денег требуется меньше, месторождения постепенно вырабатываются, затем начинается новый цикл и так далее. Кроме нефти и газа Сахалина основой экономики нашего региона является добыча руды, угля, золота, серебра, платины, олова, алмазов, рыбы. Перерабатывающих производств у нас по-прежнему мало, поэтому в экономике есть скачки вверх-вниз, но движения вперед нет.