Россия и мир | Тема номера
Ловушка для донора
Центр забирает из регионов все больше денег. И требует с них тоже чем дальше, тем больше.
Недавно в Центре макроэкономических исследований Сбербанка подсчитали, что на выполнение президентских указов по социальной сфере ушло со времени их принятия в 2012 году 5,1 трлн рублей. Указы хорошие, все их поддержали. Только денег на них никто не дал. Поэтому, чтобы выполнить указы, регионы брали кредиты в коммерческих банках под высокий процент. Но указы не спровоцировали эту ситуацию, а лишь усилили, потому что денег на повышение зарплат у мунициалитетов не было и раньше, если это не нефтедобывающие территории. И поначалу банки охотно давали деньги, ведь это были долгосрочные кредиты, и считалось, что государство в лице губернаторов очень надежный заемщик. Банки, отметим, давали не собственные деньги, а черпали их из мощного финансового потока, который шел из-за рубежа и был кормушкой: в одном месте брали задешево, в другом давали с наваром. Так и жили. Но в 2014-м из-за санкций налаженная схема дала сбой. Туго стало и с новыми кредитами, и с возвратом уже взятых. Кредитная удавка стала стремительно затягиваться, тогда как раз и заговорили о «тотальном разорении» регионов и прочих мрачных перспективах. А каким же им быть еще, если на выполнение майских указов приходится существенная часть долгов (в декабре 2016-го они достигли 2,4 трлн рублей. — «О»).
Правительство пыталось ситуацию чинить: частично заменило коммерческие кредиты на бюджетные под щадящий 1%. Но кредиты-то — хоть коммерческие, хоть бюджетные — все равно надо возвращать, а уже взятые гасить. Чем? Предприятия, расположенные в регионах, а не в столицах, в кризис перестали получать прибыль. Зарплаты, НДФЛ и все социальные выплаты упали. Результат: возникла угроза, что просто нечем платить врачам и учителям…
Тут ведь замкнутый и порочный круг получается. Кредиты, из которых сейчас выплачивают зарплаты тем же учителям и врачам, это не инвестиции в сельское хозяйство и местную промышленность — они прямой прибыли не приносят. Это лишь латание дыр, возникающих каждый день. У большинства муниципалитетов денег нет не ситуативно — вот сейчас нет, но могут появиться,— а в принципе. И в обозримой перспективе не будет: ни одно среднее или крупное предприятие не платит налоги в районные бюджеты, все они в большинстве зарегистрированы либо в региональных центрах, либо в Москве или Санкт-Петербурге (об офшорах не стоит говорить вообще). А остающиеся в бюджетах муниципалитетов крохи от акцизов и прочих сборов избавления от нужды не принесут.
Все должны всем?
Сейчас в стране осталось только 14 регионов-доноров, которые самостоятельно справляются с социалкой. Даже Самарская область, где у нас крупнейший автозавод, дотационная. В то же время и в сегодняшних непростых условиях Дагестан, например, может себя сам полностью прокормить. Но он живет на дотации. В Чечне 90% бюджета — это дотации. А ведь там есть своя нефть, и не просто нефть, а «белая нефть», лучшая в мире, которую можно заливать в бензобак. Парадокс…
Власти надеются, что власти субъектов смогут как-то увеличить налоговую базу в регионах. Было заявлено, например, что новый губернатор Великого Новгорода должен развивать внутренний туризм и таким образом получить дополнительные источники для финансирования бюджетников. Но вряд ли это решит проблему долгов.
Объясню, как работает система. В России есть бюджеты трех уровней: федерального, регионального и муниципального. Эти бюджеты по объемам денег соотносятся как 60:30:10. То есть федеральный бюджет больше всех бюджетов регионов в 2 раза и в 6 раз больше всех муниципальных. Но при этом вся социальная сфера финансируется через муниципалитеты. Именно они должны платить учителям и врачам зарплаты.
Фото Антон Белицкий
Имеются ли для этого достаточные ресурсы? Давайте прикинем. Районы получают доходы в основном от налогов на землю и на малый бизнес. Но с малого бизнеса получить деньги нелегко, суммы там небольшие. Все остальные налоги идут в региональные и федеральный бюджеты. Есть, правда, еще налог за пользование недрами (налог на добычу полезных ископаемых), который частично остается в муниципальных бюджетах. Но понятно, что НДПИ приносит достаточные для выполнения социальных обязательств доходы только в отдельных «ресурсных территориях» — на севере Тюменской области, к примеру, или в Татарстане. В других регионах таких прибылей нет. Недавно я с удивлением узнал, что Якутия, где добывают золото и алмазы, перестала быть донором и живет теперь за счет трансфертов.
Хотя удивляться не стоит, если принять во внимание динамку изменения пропорций в финансовых отношениях регионов и федерального центра. В 2000 году 60% доходов оставалось в регионах, 40% уходило в Москву. Сейчас это соотношение радикально иное: 30:70, а для некоторых регионов даже 20:80 в пользу центра. Председатель СФ Валентина Матвиенко недавно выразила удивление и возмущение такими цифрами. Странно, что Валентина Ивановна удивляется: около года назад Совет Федерации принял специальную резолюцию как раз о том, что необходимо этот крен выравнивать и решать вопрос о соотношении доходов центра и регионов. Увы, никаких перемен не случилось.
Между тем очевидно: при разумном распределении налогов между центром, регионами и муниципалитетами, при умеренных аппетитах Минфина дотации потребовались бы минимальные. Понятно, что есть длинный ряд государственных функций, которые должно финансировать федеральное правительство, — армия, безопасность, транспорт… Но сколько для этого надо брать у регионов? И нужно ли до такой степени обманывать самих себя: забирать, чтобы потом отдавать? Возможно, в начале 2000-х была в этом политическая необходимость: перегонка денег через федеральный бюджет укрепляла федерацию. Но сейчас никто и не думает о выходе из РФ, времена изменились, а система осталась прежней и в своей абсурдности дошла до предела.