После всего | Мужчина и женщина
«Мой папа — Санта-Клаус»
Дочь оленевода в Париже
«В эвенкийском языке нет слова ”праздник“,— пишет французская исследовательница Александра Лавриллье.— Говорят ”бакалдын“ — встреча. Поэтому праздник оленеводов считается более важным, чем Новый год». Александра знает, о чем пишет. Несколько лет назад она приехала в Южную Якутию, чтобы собрать материал для диссертации, изучить язык, быт и культуру эвенков. Доизучалась до того, что вышла замуж за оленевода, родила дочь и даже стала преподавателем в кочевой школе для начальных классов.
Об этой женщине мне рассказала Галина Кэптукэ, эвенкийская писательница. Да о француженке, что влюбилась в кочевника и поселилась с ним в чуме, все знают. Но не все знают, что Александру больше привлекло — оленевод Павел Васильев или мир, в котором он живет. Не случайно в каком-то журнале этнограф Лавриллье написала: «Мое сердце бьется от бескрайности тайги. Поворачиваешься на 360 градусов, а вокруг никого». Кэптукэ машет рукой: «Ой, развелись они уже». Так что, может, семью доктор антропологических наук Парижского университета Сорбонны и не сохранила, но зато все еще пытается спасти умирающую культуру малых народностей, например создает мультимедийные пособия по изучению эвенкийского языка и распространяет их по всем национальным селам. «А главное,— говорит Кэптукэ,— еще одна эвенкийка появилась, наша Надя». Девочку с необычным именем Надикан, которая говорит на трех языках, все эвенки, которых в России всего-то около 37 тысяч, считают своей. «Наш ребенок! Она знает наш язык, наши традиции, она отцовских корней. Вот осенью ее во Францию провожали, плакали. Мы ж, исчезающий народ, каждое свое дитя бережем. Никто не хочет умирать: ни человек, ни этнос».