Girl Gangs
It's a Man's Man's Man's world, как пел Джеймс Браун, и до последнего времени женщины в нем оставались на втором плане. К искусству, созданному их руками, относились снисходительно, в ответ на политические высказывания — улыбались, а вершиной успеха считали замужество. Но далеко не все женщины были с этим согласны. Мы вспоминаем группы и движения, которые не побоялись публично отказаться от правил, навязанных им обществом, и от второстепенных ролей
«Должна ли женщина раздеться, чтобы ее работы наконец оказались в Met. Museum?» — самый известный из множества вопросов, которые бросали в лицо главным людям арт-мира (читай: богатым белым мужчинам) девушки в масках горилл. Свои лица художницы, объединившиеся под общим именем Guerrilla Girls (название и наряды участниц — игра на схожести слов guerrilla, «повстанец», и gorilla) прятали не из стеснения: во-первых, они не без оснований опасались, что «подрывная» деятельность окажет влияние на их карьеры. Во-вторых, анонимность позволяла напоминать зрителям о художницах прошлого, как известных, так и почти забытых — среди «партизанок» были свои Фрида Кало и Ханна Хех, Кете Кольвиц и Альма Томас. И наконец, обезличенность не давала дискуссии съехать с обсуждения реальной сути акций Guerrilla Girls к обсуждению самих художниц — их внешней привлекательности, возраста, семейного положения и прочих вещей, неизменно выходящих на первый план, когда речь идет о женском активизме. Толчком к формированию Guerrilla Girls как полноценной арт-группировки стала выставка MoMA An International Survey of Recent Painting and Sculpture, для которой кураторы собрали самых значительных художников своего времени из разных стран — только 13 из 165 участников оказались женщинами, а представителей PoC было и того меньше. Тогда «повстанцы» в масках вышли на свою первую акцию, а вскоре их — сегодня уже знаменитые — постеры появились на улицах Манхэттена. К сожалению, и спустя 30 лет с момента основания вопросы членов группы все так же актуальны: цены на работы женщин-художниц, даже звезд, по-прежнему намного ниже, чем у коллег-мужчин, и в целом женщины остаются относительными «невидимками» арт-мира. Поэтому Guerrilla Girls и их последовательницы не складывают оружие.
Долгое время «бунтарями без идеалов» и с идеалами позволялось быть только мальчикам-подросткам: девочкам же, пока юноши искали себя и свое место в обществе, полагалось сидеть в своих розовых спальнях и готовиться к будущему хороших жен и матерей семейств. Поэтому в самих субкультурах девушки всегда были в тени, а визуально ярких бунтарских женских образов, которые были бы легко узнаваемы и идентифицируемы, до появления панков в 1980-х практически не было. Хотя вовлечены в субкультуры они, конечно, были — и сегодня, спустя долгое время после событий того времени, появляются все новые забытые документы женской истории. Так, например, в прошлом году все неожиданно вспомнили о Teddy Girls, которых также называют Judies. О хулиганах 1950-х, во времена рок-н-ролла одевавшихся как денди Эдвардианской эпохи, знают многие — и саму субкультуру помнят сегодня как Teddy Boys. Девушек же, которые были частью движения, забыли на полвека — до тех пор, пока фотограф и режиссер Кен Расселл не опубликовал свой посвященный им проект, долгое время лежавший в архиве. Прессу того времени куда больше увлекали истории об очередном нападении, совершенном Teddy Boys, чем тихий бунт девушек в мужских эдвардианских нарядах, купленных в секонд-хендах на деньги, заработанные на фабрике, в приемной или магазине. Развлечения Judies были куда спокойней — они ходили в кино и на танцы, но в целом их жизнь, как и жизнь всех девушек 1950-х, по-прежнему была выстроена вокруг дома. А бунтарство проявлялось в основном в одежде, не соотносившейся с образом «правильной» женщины своего времени.
Первыми «воинами в матросках» были вовсе не рисованные воительницы из мультфильма «Сейлор Мун», несущие возмездие во имя Луны, а совершенно реальные, из плоти и крови, японские школьницы 1970-х годов. Их называли Sukeban — в переводе на английский Girl Boss, и название свое эта субкультура оправдывала полностью: девушек в модифицированной школьной форме, собиравшихся в исключительно женские уличные банды, остерегались, зная, что в складках одежды они прячут лезвия и цепи и без лишних раздумий пускают оружие в ход. Их внешний вид в чем-то перекликается с британским панк-движением: Sukeban также тяготели к DIY и переделывали традиционные матросские блузы, обрезая их и расшивая анархистскими символами. С другой стороны, по мнению некоторых экспертов, стиль Sukeban стал своеобразным протестом против влияния Запада, где в то время шла сексуальная революция. Поэтому оригинальные японские Bad Girls почти не красились и носили нарочито длинные юбки — что на контрасте с другими, более распространенными образами девушек-бунтарок и современным, до крайности сексуализированным образом азиатской школьницы выглядит особенно неожиданным. В годы расцвета движения в банды Sukeban были вовлечены до 20 тысяч девушек, но вскоре его популярность пошла на спад: поп-культура отреагировала на феномен с опозданием, и когда на местном телевидении появились сериалы и фильмы с героинями, похожими на реальных «воинов в матросках», на улицах их уже почти не было. Своеобразными наследницами Sukeban стали Bōsōzoku Girls — девичьи банды на мотоциклах, члены которых часто сперва были лишь подружками байкеров-мужчин, а потом уже сформировали собственные объединения.