Стиль
Культ — mad about the girl
На посту главных муз индустрии моды кинодив и певиц сменили тинейджеры. Но если образы юных скейтеров из спальных районов уже известны всем, то с тем, как выглядит в модной интерпретации жизнь девушек-подростков, знакомиться мы только начинаем
Девичья спальня — не реальная, а та, чей идеальный образ кочует из фильма в фильм по поп-культурному океану, — все равно что маленький розовый храм. Главная библия этого храма — закрытый на замок личный дневник, где записаны самые страшные тайны — полный список всех, в кого его владелица была влюблена. Любые вторжения возможны только с одобрения самой хозяйки этого замкнутого мирка — она яро защищает собственность от родителей и сестер, а мальчикам доступ сюда закрыт вовсе. Немногие избранные юноши смотрят на хозяйку только со стен — идеальные красавцы из ее любимых групп и фильмов, которые знают, чего хотят девочки-подростки, и одним взглядом скажут то, что она хочет услышать больше всего: «Ты особенная».
Именно так выглядела площадка, где прошел показ весенней коллекции Ashley Williams. Стандартный шатер Недели моды молодая британка превратила в девичью комнату, почти такую же, как в школьных ромкомах, но с призвуком Skins, лучшего британского сериала о настоящих подростках: с застеленной розовым одеялом кроватью, огромным плюшевым медведем, стеллажом с дисками Мадонны и пустыми бутылками, оставшимися после вечеринки, когда родители уезжали из города. А главным героем коллекции стал актер Ривер Феникс — большая юношеская любовь самой Уильямс, романтический герой ранних 1990-х. Постеры с его лицом висели в комнате будущего дизайнера, когда та была подростком, — и его портреты прямо во время показа печатали модели, собирая из свежеотпечатанных страниц фанзины. Все надписи на вещах тоже отсылали к нему: Haircut — о его знаменитой прическе; First Born — о том, что в семье Ривер был старшим сыном.
Актер, умерший в 23 года от передозировки наркотиков, заставил страдать тысячи девочек-подростков и в то же время автоматически получил место в кругу вечно молодых, а потому нереальных и недосягаемых в своей идеальности существ. Они никогда не «испортятся» — и речь даже не о внешности, которая навсегда останется такой же, как на плакатах из воспоминаний давно выросших женщин. В молодости нас привлекают не столько лица, лишенные отметок возраста, сколько ее невинность — это время, когда мечты еще не сталкивались с реальностью, а пугающая неопределенность будущего означает свободу: вокруг дороги, которые могут привести куда захочешь. Завороженность юностью — не новое явление в мире, скорее константа. И это главный источник вдохновения для многих дизайнеров: от восходящих звезд вроде Туомаса Мерикоски из Aalto, воспевающего «невинность и ярость», до фигур уже мирового масштаба — Гоши Рубчинского, Рафа Симонса, Криса ван Аша. Каждый «гопник» Рубчинского в трениках — словно манновский Тадзио: хрупкое и чистое, несмотря на внешнюю жесткость, воплощение идеи юности, больших надежд и невозможности возвращения. В 2016 году этой теме посвятили целую выставку в Лондоне — Mad About the Boy. В центре внимания был образ мальчика-подростка, по которому вздыхает целый отряд дизайнеров: «Речь не о том, — объясняла куратор