Искусство
В мастерской — Евгений Антуфьев
Лабиринты, бабочки, ножи, секретные комнаты, мягкие маски, скифские скульптуры и этрусская лотерея: чтобы узнать, как создается огромная и таинственная вселенная художника Евгения Антуфьева, Numéro отправился к нему в мастерскую. Как оказалось, одну из многих.
Расскажите, с какими материалами вы работаете? Я знаю про ткань и вышивки — их было много на вашей выставке про русскую культуру в Московском музее современного искусства; бронзу, которую вы показывали этим летом на биеннале Manifesta; дерево и янтарь с экспозиции о скифских скульптурах в галерее Regina. Как все это умещается в одной мастерской?
Вы еще забыли про керамику. У меня три мастерских: в одной я работаю с деревом, в другой — с текстилем, еще арендую небольшой угол в мастерской с печами, где можно запекать керамику. А чтобы работать с бронзой, я езжу в литейный цех. Для каждого московского художника мастерская — это самая большая проблема: если, не дай бог, твой арендодатель узнает, что ты делаешь в его помещении, то он, скорее всего, придет в ужас. Хотя я сейчас снимаю пространство на «Винзаводе», и тут терпимо к этому относятся. Но мои скульптуры могли бы и напугать — они напоминают предметы сатанинского культа.
А сейчас вы над чем работаете?
Я собираю материал для выставки в одном из московских музеев с названием «Когда искусство становится частью ландшафта» — она о том, что мы иногда не можем отделить искусство от пейзажа, как Соловки или Кижи не можем отделить от деревянных церквей там. В экспозиции будет керамика и аммониты. Пока все выглядит немного безумно. Еще в 2017-м у меня будет первая персональная выставка в Лондоне, в галерее Emalin, и экспозиция в моей римской галерее Z20.
Вы все работы делаете сами, руками?
Да, конечно. Художник должен прикасаться к работам, чувствовать их. Но в начале экспериментов с новым материалом, как правило, ничего не получается. Когда я в первый раз вырезал из дерева пару скульптур, то подумал, что это ужасно, и все забросил. Еще я пробовал делать тиражные бронзовые скульптуры (то есть отливать из одной формы несколько идентичных произведений. — Ред.), но я странно себя чувствую, когда вижу шесть одинаковых работ. Сейчас я делаю скульптуры в единственном экземпляре. Это, конечно, дико дорого в производстве и сложно в организации, но зато все они уникальны, на некоторых даже видны отпечатки моих пальцев. А вообще жена, конечно, мучается от количества скульптур и керамики под кроватью и бронзы в нашем коридоре.