Неизвестный Макиавелли: как сложилась судьба автора знаменитого трактата о государственном управлении
Автор знаменитого трактата «Государь» был честолюбив и циничен. Но Никколо Макиавелли также отличался трудолюбием и умел радоваться жизни
«Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом холмы и горы, и подняться в гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу».
Эти слова практически завершают небольшое вступление, предваряющее трактат «Государь», который Никколо Макиавелли преподнес в дар правителю Флоренции Лоренцо II Медичи. С того времени прошло более 500 лет, так и не сумевших стереть из памяти людской имя человека, который написал учебник для монархов всех времен и народов.
Он был неимоверно честолюбив, прагматичен и циничен. Это общеизвестно. Но многие ли знают о том, что этот «злодей», утверждавший, что «цель оправдывает средства», был человеком честным, трудолюбивым, наделенным поразительной интуицией и умением радоваться жизни.
Вероятно, и этот факт мог бы стать вполне очевидным, не заканчивайся знакомство с личностью Макиавелли чтением и цитированием отдельных фрагментов его скандально известного «Государя». А жаль, ведь этот человек заслуживает гораздо большего внимания, он интересен уже тем, что ему довелось родиться во Флоренции времен эпохи Возрождения.
Гражданин республики
История пребывания семьи Макиавелли во Флоренции берет свое начало в первой половине XIII века, когда предки будущего возмутителя общественного спокойствия перебрались туда из небольшого городка Монтеспертоли, располагавшегося неподалеку.
Флоренция, являвшаяся по тем временам очень крупным городом, стала центром притяжения для множества мелкопоместных дворян, живущих в провинции. Стремительный и бурный рост городской экономики положил начало подрыву феодализма и зарождению первых в мире раннекапиталистических отношений. А потому любой дворянин мечтал покинуть свои владения и стать горожанином, причем не просто рядовым обывателем, а обязательно с получением политических прав гражданина республики. Вершиной этих притязаний было стремление войти в состав политической верхушки города.
Надо сказать, что Макиавелли весьма преуспели в их достижении: они были не только убежденными республиканцами, но и имели немалый политический вес — 12 представителей рода Макиавелли были гонфалоньерами справедливости (главами правительства Флорентийской республики) и более 50 — приорами или синьорами (членами правительства, Приората и Синьории). Так что к 1469 году, времени, когда на свет появился очередной Макиавелли, Никколо, дух республиканства уже был у него в генах.
Семья его отца, Бернардо Макиавелли, подвизавшегося на юридическом поприще, на тот момент могла считаться среднезажиточной. Хотя, конечно, в сравнении с дворцами флорентийских богачей их трехэтажный каменный дом выглядел гораздо скромней. Главу семейства никак нельзя было назвать религиозным — смиренным молитвам, обращенным к Всевышнему, он предпочитал общество любимых им классиков античной литературы. Матушка же Никколо, донна Бартоломеа, в церковь ходила и даже пела там в хоре, но своих убеждений никому не навязывала.
Семилетнего Никколо определили в школу магистрата Маттео, где он начал изучать грамматику, то есть учился читать латинские тексты. Через год его перевели в городскую школу, где также преподавали литературу латинских классиков, через три года последовало изучение счета, а когда Никколо исполнилось 12, он погрузился в курс латинской стилистики.
Книги латинских и греческих античных авторов, не переводившиеся в родительском доме, были для него не только предметом обязательного изучения, а являлись его главными друзьями и советчиками. «Немалое время и с великим усердием обдумывал я длительный опыт современных событий, проверяя его при помощи постоянного чтения античных авторов», — напишет он позже в «Государе».
Не чужд он был и классиков раннего Возрождения, Данте и Петрарки. Никколо изучал их язык, стиль, сравнивал, анализировал и невольно проводил аналогии между теми людьми, которые «жили» в книгах великих поэтов, и теми, с кем рядом жил он. Впрочем, не только образы, созданные Данте и Петраркой, творивших относительно недавно, рассматривались им с точки зрения исследования человеческой натуры. Он тщательно и скрупулезно изучал тех героев, которые вышли из-под пера Аристотеля и Плиния, Тита Ливия и Птолемея, Цицерона и Овидия, и постепенно начал осознавать, что за тысячи лет суть человека, его поступки и стремления, а также пути достижения целей практически не изменились.
Из-за стесненности в средствах, имевшихся на отцовском счету, в университет ему поступить не удалось. Кто-то из исследователей сетует на то, что не получил-де Макиавелли классического образования, кто-то, напротив, приветствует это обстоятельство, объясняя тем, что схоластическая формалистика, присущая высшим учебным заведениям того времени, только загубила бы самобытную оригинальность, свойственную его разуму и перу, а иные утверждают, что эту его самобытную оригинальность вряд ли что-нибудь могло изменить.
Так или иначе, его образование, довершенное знакомством с музыкой, которую, судя по его переписке, он любил и знал, было блестящим. Это обстоятельство сыграло далеко не последнюю роль в его назначении секретарем Флорентийской республики, последовавшем в 1498 году.
На государственной службе
Флоренция никогда не была образцом спокойствия, но в последнее десятилетие XV века на нее обрушилась целая лавина потрясений. В 1492 году умер Лоренцо Медичи, или, как его называли, Лоренцо Великолепный. Он был третьим из рода Медичи, который правил Флоренцией.
Но если его дед, Козимо Медичи, подчинив ее в 1434 году своему влиянию, пусть формально, но сохранил республиканский институт, Лоренцо предпочел стать полновластным правителем. А спустя два года его сын, Пьеро Медичи, после вторжения в Италию французских войск, ведомых королем Карлом VIII, унизился до того, что бросился вдогонку монарху-победителю, двигавшемуся в сторону Тосканы, и согласился на все условия капитуляции.