«Железнодорожная» мечта Пушкина
...дороги, верно, У нас изменятся безмерно...
А. С. Пушкин
Паровоз «Проворный»
Тысячи вёрст исколесил по необъятной Российcкой Империи великий путешественник Пушкин, вдоволь натерпевшись от «милостей» смотрителей, трактирщиков и сполна познав «прелести» родного бездорожья. И средь всех этих мытарств, мечтая о необычной дороге. Чугунной!
Так уж совпало, что первая в России железная дорога, связавшая Петербург с Царским Селом, загородной царской резиденцией, и Павловском, была открыта в год смерти поэта — в 1837 году.
Но двумя годами ранее, в июне 1835-го, Николай I написал августейшую резолюцию на докладной записке профессора Франца Антона фон Герстнера «О выгодах от построения железной дороги»: «Читал с большим вниманием и убеждён, как и прежде был, в пользе сего дела, но не убеждён в том, что Герстнер нашёл довольно капиталов, чтобы начать столь огромное предприятие. На сей предмет желаю от него объяснений письменных; потом, если нужно, призову к себе. Дорогу в Царское Село дозволяю, буде представит мне планы».
В январе 1836 года фон Герстнер обращается к председателю Государственного совета и Комитета министров Н. Н. Новосильцову: «Если же дорогу нельзя будет открыть в октябре 1836 года для пользования будущей зимою, то и решение вопроса о пользе железной дороги в России замедлится целым годом».
Ах, как торопил профессор Венского университета, приехавший в Россию с единственной целью — построить в северной стране первую железную дорогу, желанное событие!
Свершилось! Движение для ознакомления петербургской публики по новому пути открылось в сентябре того же 1836-го. А 30 октября паровоз «Проворный» уже провёл первый состав из Петербурга в Царское Село. Результаты испытаний внушали оптимизм, и Франц Герстнер торжествовал: «Все были довольны, кроме тех, которые предсказывали, что дорогу занесёт снегом».
Но пройдёт ещё год, пока слегка оробевшие первые пассажиры займут свои места в вагонах поезда…
«Не можем изобразить, как величественно сей грозный исполин, пыша пламенем, дымом и кипячими брызгами, двинулся вперёд…», — восторженно писали в те дни столичные газеты. С тех первых 27 километров рельсового пути между Царским Селом и Петербургом и начался отсчёт будущих тысячекилометровых чугунных и стальных российских магистралей.
По «чугунке» из Петербурга в Москву
«Мы живём в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы... то моё глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство», — писал двадцатисемилетний поэт-изгнанник из далёкой Псковской губернии.
Не довелось Александру Сергеевичу побывать в туманном Альбионе, увидеть чудо-паровоз, хоть раз проехаться по «чугунке».
А новости о строительстве железной дороги будоражили тогдашнее общество. «От Петербурга до Москвы через 4 года будет окончена железная дорога, — сообщал в апреле 1842-го младший брат поэта Лёвушка Пушкин, — но улучшение дорог внутренних губерний не предполагается. Эта местная, отрывочная роскошь у меня с ума не идёт. 52 губернии в продолжение нескольких месяцев в году между собою почти без сообщения, а столицы соединены железными полосами. Россия точно нищий в лохмотьях и в белых лайковых перчатках».
Что ж, остроумия Льву Сергеевичу было не занимать.
И всё же в скором времени и он сам, и дети поэта, и его вдова не без удовольствия пользовались благами цивилизации: их переезды из Петербурга в Москву по железной дороге были скорыми и неутомительными. Первый поезд, пущенный по новой Петербурго-Московской железной дороге (Николаевской её стали называть позже), преодолел расстояние между двумя столицами всего за 21 час 45 минут!