Отрывок рассказа Андрея Столярова

Наука и жизньКультура

Тысяча дождей

Андрей Столяров

Мне нужно добраться до Каменной Балки. Там сквозь плиты известняка и крупный каменистый песок цедится струйка воды, выдавливаемая из глубин. Родничок слабенький, для хозяйственных нужд не подходит, за день из него с трудом можно набрать чуть больше половины ведра. Но сейчас мне и этого достаточно.

Я чувствую вкус воды на губах — сладкий, прохладный, возвращающий к жизни всю в пятнах ржавчины, уже почти умершую траву. Конечно, это галлюцинация. В действительности вода в роднике мутная, глинистая, тёплая от раскалённой земли. Я вижу эту страшную землю, коркой струпьев протянувшуюся за горизонт. По ней из солнечного сияния движется процессия женщин в полотняных белых рубашках до пят. Волосы у них распущены по плечам, босые ноги бесчувственно ступают по затвердевшим земляным комьям. Они ведут под руки деву — тоже в длинной белой рубашке, но с золотой каймой по подолу. Нет, не деву, скорее девочку двенадцати-тринадцати лет. Глаза у неё безумно распахнуты, движется она так, словно ничего не видит перед собой. Наверное, одурманена маковым опиумным отваром. Процессия приближается, и я с ужасом осознаю, что у неё лицо Лёльки. Я хочу крикнуть, но не могу выдавить из себя ни звука. Навстречу девочке поднимается с плоского валуна старик в чёрном складчатом одеянии. Он, будто желая её обнять, распахивает костистые руки — в правой полумесяцем яркой меди горит заточенный серп. Это Захар-колдун. Гремит жесть кастрюль, изображающих барабаны, нестройно, будто черти в аду, гнусавят и взвизгивают самодельные дудочки. Одна из женщин — я узнаю в ней Серафиму — укладывает Лёльку на лиловатую каменную поверхность. Захар взмахивает серпом — разлетаются в обе стороны кровяные фонтанчики брызг. Женщины дико вопят, воздевая ладони, как внезапно распустившиеся цветы. Они радуются: теперь будет дождь, будет жизнь, будет спасительный урожай…

Это тоже галлюцинация. Она развеивается, оставляя после себя привкус ненависти. Я мгновенно забываю о ней. Сейчас мне не до Захара с его языческими заморочками. Небо надо мной — серое, выцветшее, беспощадное. Оно сделано из невыносимого зноя и источает такой же невыносимый зной. А зной — это смерть. Мне надо добраться до Каменной Балки, спуститься по склону, вскарабкаться по другой её стороне. Там, словно тени, почти растворившиеся в жаре, кривятся низкорослые сосенки, подагрические осины, заросли стелющегося кустарника. Я слышу шёпот, почти неотличимый от стона: буквы выкрашиваются из слов, но ясно, что у Аглаи уже нет сил. Зной испаряет из неё жизнь каплю за каплей: густеет древесный сок, сворачиваются в дряблую мякоть и опадают листья, нитчатые иголки. Скоро ветер потащит их с шорохом по тверди земли. Её жертва будет напрасной. У меня тоже уже почти нет сил. У меня тоже густеет сок в слипающихся сосудах и с трескучей болью лопаются синаптические контакты, особенно на периферии. Я не знаю, сколько ещё смогу продержаться. Вероятно, недолго, пока не распадётся вся нервная сеть.

День — два, не больше.

И всё же выхода нет.

Я должен, я просто должен, должен добраться до Каменной Балки…

***

Засуха длилась почти три недели. Надо сказать, что дожди нас и раньше не баловали, но таких больших перерывов я что-то не помнил. Обвисали ветви и без того скудных яблонь в садах. Стебли помидоров, поникшие, привязанные к подпоркам, своим отчаянием походили на приговорённых к расстрелу. Когда Лёлька их по утрам поливала, они вроде бы оживали на час-другой, но потом, придавленные жарой, вновь склоняли верхушки. Полив, к сожалению, был очень скудный. Совет Посёлка после бурных дискуссий почти на четверть увеличил норму воды, выкачиваемой из нашей единственной скважины. Многие против этого возражали, но Комендант, по обыкновению, настоял на своём. Воды, однако, всё равно не хватало. Да и рискованно это было: предыдущий опыт показывал, что при такой нагрузке скважина иссякнет через несколько дней. Воды не будет совсем. Придётся ждать, пока она вновь накопится в нашей линзе из соседних водоносных пластов. И что тогда? Уже сейчас, чтобы выбрать необходимый объём, приходилось качать — с перерывами — вдвое дольше обычного.

Не радовали и метеосводки. Дождевые массивы, скапливавшиеся над Гнилыми Болотами, ползли не на Юг, где их с нетерпением ждали, а вдоль границ тех же Болот и тратили драгоценную влагу на топи и кочки северо-восточных равнин. Нам не доставалось ни капли. Тонули в мареве горизонты. Засуха охватила весь полукруг Южной дуги. Ясид попробовал было соорудить установку для сбора росы, но вся его громоздкая, почти в полтора человеческих роста чувырла, наполовину погружённая в землю, накопила за ночь лишь жалкую, с мелким мусором и песком, жижицу на дне банки.

Ясид был обескуражен:

— Чёрт его знает… Вроде бы всё делал правильно — по чертежам…

Лёлька расстраивалась ещё больше. Она чуть не плакала, глядя на свои посадки за домом. Возилась с ними целыми днями: пыталась их затенять полиэтиленовой плёнкой, рыхлила верхний слой почвы, тщательно пропалывала, чтобы не прорезалось рядом ни одной посторонней травинки. Я сильно подозревал, что она делится с ними своей водной пайкой. Предупредил: не дай бог увижу, накостыляю, не посмотрю, что уже почти взрослая. Лёлька честно округляла глаза и клялась, что никогда, ни за что. Один раз даже перекрестилась. Тем не менее губы у неё явно потрескались, а под глазами, точно у курицы, образовалась пупырчатая нездоровая желтизна. Впрочем, все мои попытки отдать ей хотя бы глоток из своей суточной порции она героически отвергала.

На небе не появлялось ни облачка. Солнце как начинало палить прямо с утра, так и палило, не ослабевая, двенадцать часов подряд. Становилось понятно, что ещё дней семь-восемь такой погоды и можно будет попрощаться с надеждами на урожай. Колосья пшеницы на внутренних наших полях уже спекались и начинали с пыльным хрустом обламываться. Маковые плантации, наша сельскохозяйственная валюта, полегли, как солдаты под пулемётным огнём. Это, в свою очередь, означало, что схлопнется бартер: мы останемся без поставок бензина, инструментов, одежды, лекарств. Хуже того, не будет запасов на зиму, осенью Посёлок умрёт: нам всем придётся перебираться в город. У меня при одной мысли об этом образовывалась в груди тоскливая пустота. Город — это ведь ночной кошмар наяву: жить в бараках, тесниться друг у друга на головах, голодные, озлобленные, раздражённые, получать пайку вязкой хлореллы за десять часов работы (если эту работу вообще удастся найти), предъявлять по первому требованию пропуска, безоговорочно исполнять приказы полиции или районных властей. Каждый навозный жук над тобой начальник. Каждый обтёртый шнырь смотрит на тебя, как на полудохлого таракана. А куда Лёльку девать, в «дом отдыха» для бригадиров? А что будет с Ясидом: представителей национальных меньшинств в городском тухлом вареве, мягко говоря, не жалуют.

Нет, город — это не для меня. Тогда уж лучше попробовать пробраться на Север, до границы Болот, там, по слухам, существуют ещё редкие экологические очаги. Тоже, конечно, не рай: чёрная вода, шибающая в нос тиной, жёсткие обжигающие хвощи, не годные даже на корм скоту, вечная мокрядь, гниющая на теле одежда, мокрицы, от укусов которых вздуваются гнойные пузыри…

Не хотелось думать об этом. Да и Ясид не пойдёт на Север — у него на руках дед Хазар. А без Ясида не пойдёт Лёлька, и куда ж я без неё?

Делать в такую жару было нечего. Какие могут быть сельскохозяйственные работы, когда почву надо не копать, а долбить ломом, и выворачивается она твёрдыми колючими комьями, которые ещё тоже надо дробить? Комендант, правда, попытался наладить меня на возведение земляного вала. Свербила его такая идея: дескать, вал, насыпанный метра на три, защитит нас от пыльных бурь. Я с ним даже спорить не стал, кисло посмотрел исподлобья — Комендант махнул рукой и оставил меня в покое. У него и без того хватало забот.

Напряжение в Посёлке возрастало с каждым восходом солнца. Я заметил, что окна в доме у Колдуна светятся теперь до глубокой ночи и чуть ли не до рассвета доносятся оттуда тягучие, заунывные песнопения, прорезаемые иногда дикими вскриками. От них мурашки пробегали по коже. В доме шло непрерывное моление о дожде. Впрочем, не только ночью — там и днём народу хватало. В основном, разумеется, женщины; сподвижниц Колдуна определить было легко: они все повязывали головы чёрными, траурными платками. А недавно там, прямо перед крыльцом, возник деревянный идол, вырубленный с какой-то первобытной чрезмерностью: здоровенная челюсть, кривой, перекошенный злобой рот, в глазницы вставлены осколки фаянсовой чашки, острые скулы, вместо волос — растопыренные пучки соломы. Кто его сотворил, сам Захар? И откуда взялся чурбан, неужели приволокли из Старого Леса? Комендант, когда увидел его, аж заскрипел зубами. Старый Лес, хоть и совсем высох, но до сих пор считался нашим неприкосновенным запасом. Понятно было, почему Комендант так взбесился. Но что он мог сделать? На днях случайно, выбравшись на улицу в полдень, я наблюдал такую картину: стоит Комендант напротив дома Захара и упорно, не произнося ни слова, смотрит на идола. А рядом с идолом стоит сам Захар и так же упорно, молча смотрит на Коменданта. Не знаю, уж чем там у них закончилось, но идол как пугал всех бельмами глаз, так и продолжает пугать. Ясид утверждал, что своими ушами слышал, как Колдун говорил кому-то из членов Совета: мы проваливаемся в архаику, а в архаичные времена наиболее эффективными будут архаичные технологии.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Есть возле Рэдинга тюрьма... Есть возле Рэдинга тюрьма...

История Рэдингской тюрьмы

Дилетант
Синдром Людмилы Прокофьевны Синдром Людмилы Прокофьевны

Какие ошибки в отношениях с мужчинами совершали героини любимых фильмов

Лиза
Дайсон против Дайсона Дайсон против Дайсона

Как работает сфера Дайсона

Наука и жизнь
Он тебя точно простит: как мириться с разными знаками зодиака Он тебя точно простит: как мириться с разными знаками зодиака

Неважно, что именно ты сделала не так, важно знать, как теперь загладить вину

Cosmopolitan
Люди на пределе Люди на пределе

Возможности нашего собственного, среднестатистического тела

Вокруг света
Роды наперекор традициям: как стали мамами Меган Маркл, Кейт Миддлтон и Диана Роды наперекор традициям: как стали мамами Меган Маркл, Кейт Миддлтон и Диана

Елизавета II, принцесса Диана и Меган Маркл стали мамами в разных условиях

Cosmopolitan
Драма 1921 года Драма 1921 года

Страшные подробности царь-голода в Советской России 1921 года

Дилетант
«Я жесток из-за ее хамства!»: директора «Ленкома» шокировала критика Поргиной «Я жесток из-за ее хамства!»: директора «Ленкома» шокировала критика Поргиной

Марк Варшавер ответил на негативные высказывания вдовы Николая Караченцова

Cosmopolitan
«Добрая дочь Витовта» «Добрая дочь Витовта»

Для средневековой истории ребёнок на престоле — практически гарантия смуты

Дилетант
Конор Макгрегор Конор Макгрегор

Что можно взять на вооружение из стиля жизни и тренировок Конора Макгрегора?

Maxim
Тайна завитка под буквой «Д» Тайна завитка под буквой «Д»

История раскрытия, изложенная в двух частях с предисловием

Наука и жизнь
Бежевый карандаш для идеальных стрелок и еще 9 полезных лайфхаков визажиста Бежевый карандаш для идеальных стрелок и еще 9 полезных лайфхаков визажиста

Лайфхаки от визажиста, о которых те еще не знаешь

Cosmopolitan
Развод, нервный срыв и война с отцом: самые громкие скандалы с Бритни Спирс Развод, нервный срыв и война с отцом: самые громкие скандалы с Бритни Спирс

Жизнь Бритни Спирс похожа на американские горки, которые она так любит

Cosmopolitan
Фотоуправляемое соединение изменило циркадный ритм клеточной культуры Фотоуправляемое соединение изменило циркадный ритм клеточной культуры

Новый шаг в основе разработок терапии синдрома смены часовых поясов

N+1
Искусство жить Искусство жить

Квартира для предпринимательницы, которая живет в окружении искусства

AD
Сам себе режиссер Сам себе режиссер

История самого кинематографичного во Франции побега из тюрьмы

GQ
Я бы в лётчики пошёл, пусть меня научат: фильмы о людях с необычной профессией Я бы в лётчики пошёл, пусть меня научат: фильмы о людях с необычной профессией

Фильмы о людях с профессиями, о которых мы едва догадывались

Cosmopolitan
Класс коррекции: как ухаживать за мужскими бровями? Класс коррекции: как ухаживать за мужскими бровями?

Какие услуги по уходу за мужскими бровями существуют на сегодняшний день?

Esquire
История одной фотографии: Питер Линдберг, девушки в мужских рубашках История одной фотографии: Питер Линдберг, девушки в мужских рубашках

Женская мода на белые мужские рубашки началась именно с этой фотографии

Maxim
10 фильмов, которые доказывают: любовь может победить все 10 фильмов, которые доказывают: любовь может победить все

Отличный список романтичных фильмов для вечернего кинопросмотра

Cosmopolitan
Эмма Стоун: «Сыграть антигероя намного сложнее, чем какую-то милую девочку» Эмма Стоун: «Сыграть антигероя намного сложнее, чем какую-то милую девочку»

Эмма Стоун — о Круэлле и работе с животными

Cosmopolitan
Подои меня нежно Подои меня нежно

Доильный аппарат создает у коровы впечатление, будто она кормит теленка

Наука
Актер Стеллан Скарсгард — о фильме Актер Стеллан Скарсгард — о фильме

Стеллан Скарсгард — о том, каково сыграть более ста персонажей

Esquire
Надо ли пользоваться солнцезащитными средствами в городе? Надо ли пользоваться солнцезащитными средствами в городе?

Чем отличается состав дневных, пляжных и мейкап-продуктов с SPF?

Psychologies
«Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались» «Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались»

Андрей Сахаров — гениальный ученый с обостренным чувством ответственности

Наука
Десятки видов клещей, тысячи видов микробов: чем опасна домашняя пыль Десятки видов клещей, тысячи видов микробов: чем опасна домашняя пыль

Чем опасна пыль

Cosmopolitan
Не надо работать в Goldman Sachs Не надо работать в Goldman Sachs

Эссе сооснователя Netflix Марка Рэндольфа

Inc.
Коллайдеры новой эры Коллайдеры новой эры

Ускорительный комплекс NICA в Дубне решит большие вопросы современной физики

Эксперт
Как почистить подошву утюга в домашних условиях Как почистить подошву утюга в домашних условиях

Рассказываем, как самостоятельно избавиться от загрязнений на подошве утюга

CHIP
Преступления, раскрытые признаниями на смертном одре Преступления, раскрытые признаниями на смертном одре

Все как в том детективе, только по-настоящему!

Maxim
Открыть в приложении