Почему «неправильный» язык становится нормой?
На пересечении культур и языков, в точках активного взаимодействия между представителями разных этнических и языковых групп зачастую возникают уникальные языковые явления. Одно из них — так называемые пиджины, то есть упрощённые контактные языки, которые развиваются спонтанно, чтобы обеспечить базовое общение между людьми, не имеющими общего родного языка. Само слово «пиджин» впервые упоминается в печати в XIX веке в Оксфордском словаре английского языка. Термин образован от китайского слова, означающего «дело» или «бизнес». По сути, пиджин для того и появился, чтобы наладить «бизнес» между разными культурами. Но кроме того, это чрезвычайно интересное лингвистическое явление.
В истории России также существовали подобные языковые образования, отражающие долгую историю торговых и культурных контактов. Один из наиболее известных примеров — кяхтинский русско-китайский пиджин. Этот контактный язык активно использовали русские и китайские торговцы для общения в XVIII — начале XX века. Он получил название по городу Кяхта, который был важнейшим пограничным торговым пунктом между двумя регионами после своего основания в 1728 году. Бóльшая часть лексики этого пиджина — русского происхождения. Многие слова, особенно не имеющие сложных скоплений согласных, оставались практически без изменений: например, воля, люди, мало, надо, рубаха, сюда, чужой, шуба.
Грамматическая система кяхтинского русско-китайского пиджина была радикально упрощена по китайскому образцу для обеспечения эффективного общения между носителями двух языков. Ключевой чертой этого упрощения стало практически полное отсутствие сложной морфологии русского языка: в пиджине отсутствовали склонения существительных и спряжения глаголов. Вместо этого любые изменения смысла или грамматической функции слова достигались в основном за счёт порядка слов или путём добавления других лексических единиц. Глаголы, как правило, употреблялись в единой, не изменяющейся форме, которая нередко совпадала с русским повелительным наклонением — так, формы вроде «подумай» использовались для обозначения самого действия «думать», а «походи» могло означать как «ходить», так и «ездить». Изменились и личные местоимения: местоимения первого и второго лица единственного числа («я», «ты») были заменены на притяжательные формы («моя», «твоя»). Для уточнения их роли или направления действия могла применяться особая частица «за». Синтаксис пиджина также отличался от русского: сказуемое, в отличие от его обычного положения в русском предложении, имело тенденцию перемещаться на последнее место, что явно отражает влияние структуры китайского языка. В итоге сложилась предельно прагматичная и лишённая флексий система, оптимально подходящая для контактного использования.
Помимо кяхтинского пиджина в России в разное время существовали и другие контактные языки, как руссенорск (русско-норвежский пиджин, служивший для общения поморов и норвежцев) и соломбальский английский язык (русско-английский пиджин в районе Архангельска).
Руссенорск — ныне не существующий русско-норвежский язык — тоже классический пример пиджина. Он образовался в результате общения между русскими торговцами и норвежскими рыбаками, ведущими активную мор-скую торговлю зерном и рыбой на северном побережье Норвегии. В руссенорске было зафиксировано около 400 слов. Его лексический состав представляет собой смесь языков: приблизительно 50% лексики происходило из норвежского языка, 40% — из русского, а остальные слова были заимствованиями из других языков, таких как шведский, немецкий, французский, английский, саамский и другие. Этот пиджин использовался с конца XVIII до начала XX века, достигнув расцвета в XIX веке. Его упадок начался примерно с Первой мировой войны и Октябрьской революции, которые сильно ограничили трансграничную торговлю. К середине XX века он практически вышел из употребления.