Новый взгляд на природу художественного мышления
Эта книга* появилась не в самую лучшую для неё пору, но вопросы, которые она поднимает, из ряда «вечных». Можно ли себе представить, чтобы человек когда-нибудь утратил интерес к загадке своего мышления? Если не разрешить её, то, по крайней мере, приблизиться к разрешению и пытается автор книги Игорь Рейф. Хотя задача эта, прямо скажем, не из простых и не поддаётся «лобовому» решению.
* Игорь Рейф. Старался писать только из сердца. Писательская книга, или Загадка художественного мышления. — СПб.: Питер, 2022. Игорь Евгеньевич Рейф — давний автор журнала «Наука и жизнь».
В читательском отклике, выложенном на одном из интернет-сайтов, тексту предпослан подзаголовок: «Литературоведение с психологическим уклоном». Я бы уточнил: нейропсихологическим — вне проблемы функциональной асимметрии полушарий головного мозга и связанной с ней антиномии логического и образного мышления невозможно понять сквозную мысль, заложенную в книге Рейфа. Поэтому прежде чем переходить к анализу используемого в ней литературного материала, уделим немного внимания специфике этих двух типов мышления, чему посвящена вся первая глава.
Натальи
Домриной
О том, что человек обладает образным и логическим мышлением, все мы знаем, хотя порою смутно представляем, что за этим стоит. Если спросить об этом «человека с улицы», то он, вероятнее всего, скажет, что писатели, художники, композиторы мыслят образами, а логическое мышление характерно для людей науки. На том его познания в данной сфере, скорее всего, и закончатся. Но вот недавно вошедший в обиход термин «логистика» уже понятен каждому: за ним кроется некое организующее, упорядоченное начало. Этими же свойствами должно, очевидно, обладать и логическое мышление. Другие названия: вербальное, знаковое (поскольку оно оперирует словами и символами), аналитическое, дискретное.
Логическое мышление связывается преимущественно с корой левого полушария, «работающего как планирующий, аналитический, последовательный процессор». А поскольку такое мышление выражается в способности понимать и продуцировать речь, его называют ещё и речевым. Характерные черты логического мышления: схематизм и альтернативность (как в компьютере — да-да, нет-нет), аналитический подход к действительности, основанный на причинноследственных связях. Вместе с тем оно не признаёт амбивалентных отношений, одновременного их принятия и отторжения, полутонов между белым и чёрным, промежуточных вариантов между «да» и «нет» и т. д.
Напротив, стихией правого полушария, ответственного за образное мышление, является не столько анализ, сколько синтез, причём доступная ему информация не раскладывается по полочкам, а обрабатывается одномоментно и, так сказать, на лету. И если логическое мышление пропускает живую действительность через логический фильтр, фактически схематизируя её, то есть являет собой её заведомо упрощённую модель, то здесь она представлена во всём своём богатстве и противоречивости. Но эти её противоречия не отменяют друг друга, как в жёсткой логической схеме «или-или», а сосуществуют на равных. Сновидения и произведения искусства — вот типичные примеры такой контекстуальной многозначности, не сводимой к её вербальнологическому истолкованию («мысль изречённая есть ложь» сказано, в принципе, по этому поводу).
В то же время ахиллесовой пятой «правополушарного» мышления является неосознаваемость порождаемых им поведенческих реакций (в эксперименте такое возможно), хотя они могут быть вполне адекватными. Но дать им внятное объяснение «правополушарный» человек не может, как ничего не может сказать и о движущих мотивах своего поведения — для этого ему просто не хватает «словесной оснастки».
Таким образом, налицо два принципиально отличных способа обработки информации, две разные стратегии мышления, каждая из которых выходит на первый план в зависимости от стоящей перед нашим мозгом задачи. Какую из них он выбирает при погружении в мир художественной словесности, гадать не приходится. Первое, на что обращает при этом внимание Игорь Рейф, — это необычайная сложность и многозначность художественного произведения, а в конечном счёте — его высокая информационная насыщенность.