Наука и жизнь. Архив: 1941—1945 годы
Выпуск научно-популярного журнала «Наука и жизнь», возобновлённого в 1934 году, в дальнейшем не прерывался. Выходил журнал и в годы Великой Отечественной войны. О чём же писала тогда «Наука и жизнь»? Чем занимались учёные в то тяжелейшее время? С чем авторы журнала обращались к читателям?
Избранные статьи из архивных выпусков, выходивших в период с 1941 по 1945 год, размещены в специальном разделе на портале журнала «Наука и жизнь» по адресу: https://www.nkj.ru/special/1941—1945/. Несколько архивных статей редакция планирует разместить и на страницах журнала.
В этом номере публикуем статью академика Сергея Ивановича Вавилова, посвящённую 220-летию Академии наук, и статью члена-корреспондента АН СССР Александра Александровича Михайлова «Астрономия в Академии наук» из объединённого номера за май-июнь 1945 года. Наука как понятие и как отрасль приложения человеческого разума в масштабе страны и мира и астрономия как одна из основополагающих, важнейших дисциплин, как говорят в журналистике, держат первый, вышедший после Победы номер. Этим критериям верна и сегодняшняя «Наука и жизнь».
Академия Наук СССР
Наука и жизнь. Научно-популярный журнал. 5—6. 1945
Академик С. И. Вавилов
Российская Академия Наук, задуманная и основанная Петром Великим, получила в развитии культуры нашей страны необычное значение. По размеру и способу своей деятельности она стоит совсем отдельно в ряду других академий и ученых обществ мира.
Хорошо известно, что мысль об Академии возникла у Петра в беседах с Лейбницем, из переписки с Христианом Вольфом, в результате посещения Парижской академии. Но Петр с его практическим умом ясно сознавал, что учреждение в России в начале XVIII в. Академии по образу парижской или английской (лондонского Королевского общества) было бы чисто декоративной мерой. В стране, где еще только думали о средних школах и университетах, Академия французского и английского типа неизбежно оказалась бы в отрыве от общества и государства, стала бы бесполезным «социететом» ученых иностранцев. Казалось, нужно было долго ждать, чтобы общество созрело, чтобы появилось достаточно образованных и просто грамотных людей, прежде чем создавать научную вершину — Академию. Петр решил, однако, иначе и по-своему. В русской Академии он соединил передовую науку, научное исследование с обучением разных ступеней, от среднего и ремесленного до университетского. По докладной записке первого президента лейб-медика Блюментроста, утвержденной Петром, решено было в России завести собрание «из самолучших ученых людей, которые, науки производя и совершая художества (т. е. технические знания и ремесла. — С. В.), и науку публично преподавали бы молодым людям», а эти последние, в свою очередь, «науку принявши и пробу искусства своего учинивши, молодых людей в первых фундаментах обучали». Иначе говоря, Петр решил насаждать науку сразу и сверху и снизу путем пересадки готовой европейской науки и выращением молодежи. Этот прием оказался действенным: через 15—20 лет новая Россия выдвинула в первые ряды ученых великого русского академика Ломоносова.
Устав Академии был утвержден Петром 8 февраля 1724 г., но деятельность Академии началась в 1725 г., когда в Петербург съехались из разных стран Европы академики первого призыва. При Академии развернулись, в соответствии с утвержденным Петром проектом, университет и гимназия.
Новая Академия уже с 1728 г. опубликовала первый том своих «Комментариев», блиставших славными именами Бернулли, Эйлера и пр. На берегах Невы, недавно еще совершенно диких, регулярно заседали петербургские академики, обсуждая острые вопросы новой ньютоновой науки о форме Земли, о тяготении, о новом математическом анализе. Но за этой внешней блестящей академической жизнью, во многом копировавшей Париж и Лондон, началась другая жизнь, вполне самобытная и очень трудная, началась тяжелая и не всегда видная работа Академии по воспитанию и образованию русской молодежи, по изучению необъятной России, ее географии, истории, этнографии, по изданию переводов научной и научно-популярной литературы, по технической консультации государства, по организации производств, по изучению русского языка, по созданию его грамматики.
Заслуги Академии на этих поприщах поистине удивительны и необъятны. С помощью Академии Наук Россия осознала, наконец, себя самое на всем пространстве от Петербурга до Камчатки, выяснила свою замечательную историю, упорядочила русский язык и создала свою великую науку, поэзию и литературу.
Первоклассные ученые, составившие первый Призыв Академии, независимо от своих, порою весьма отвлеченных, специальностей были вовлечены в практические дела и начинания. Математик Эйлер и астроном Делиль занимались картографией. Академик Лейтман организовывал оптические и механические мастерские. Д. Бернулли, Эйлер, Лейтман привлекались в качестве консультантов к таким задачам, как проект поднятия злополучного кремлевского царь-колокола. Изучение Сибири академиками Миллером и Гмелином, исследование Камчатки С. П. Крашенинниковым, участие Академии в экспедиции Беринга, издание первого географического атласа российского — таковы некоторые примеры деятельности Академии за первые ее десятилетия.
М. В. Ломоносов, ровно двести лет тому назад избранный академиком, явился как бы живым символом оригинальности русской Академии и ее особых положительных черт, характерных в основном и для прошлого и для настоящего. В нем соединилось стремление к бескорыстному, глубокому изучению природы, прежде всего в ее физико-химических проявлениях, с работой в совершенно практических областях (металлургия, стеклоделие, оптическое приборостроение, мореходство). Он умел быть одновременно поэтом, художником, физиком, химиком, геологом, историком, географом и грамматиком, во всех областях создавая большое и оригинальное.
То, что намечал Ломоносов один, далее развивали с большей широтой, но, правда, нередко с меньшим талантом, другие русские академики XVIII в.: В. К. Тредиаковский в области теории языка и поэзии, С. П. Крашенинников, И. И. Лепехин, Н. Я. Озерецковский в области географии и естественных наук, С. Я. Румовский и А. К. Кононов в астрономии и физике.
Так, на почве Академии возрастала коренная русская наука, росту и развитию которой в известной степени способствовали и многие иностранцы-академики, в первую очередь великий математик Л. Эйлер и натуралист и географ П. С. Паллас.
Грань между XVIII и XIX вв. была для Академии переломной. В стране, в течение века глубоко и органически впитавшей и критически переработавшей западную культуру, наряду с Академией выросла и другая наука — университетская, наука Военно-хирургической академии и других специальных школ. Многие прежние функции Академии Наук: учебная, переводческая, производственная естественно снимались с нее. Академия обращалась постепенно в штаб научной армии, и в этой фазе появилась опасность отрыва от запросов жизни, угроза уйти в так называемый «академизм». Наследница петровских традиций, Академия почти всегда умела избегать этой опасности. Ряды ее все больше и с большим правом пополнялись замечательными русскими учеными. В области физико-математических наук в первой половине прошлого века работают физик B. В. Петров — исследователь в области люминесценции и электричества, имя которого связано с открытием вольтовой дуги, замечательные математики В. Я. Буняковский и М. В. Остроградский, по кафедре истории избирается исследователь истории Петра Великого Н. Г. Устрялов, в рядах академиков состоят выдающиеся словесники А. X. Востоков, М. И. Погодин, C. П. Шевырев, И. И. Срезневский. Петербургская Академия в этот период строилась, пополнялись её коллекции и музеи и никогда не порывалась ее связь с запросами жизни и техники. Достаточно указать на огромное значение экспедиций академика К. Бэра для русской географии и рыбного хозяйства или на работы Б. Я. Якоби по гальванопластике, моторным лодкам, морским минам, определявшие начало новых важнейших технических областей, или на работы по астрономии и геодезии основателя Пулковской обсерватории В. Я. Струве.
Вторая половина XIX в. была в России, как и в остальном мире, эпохой мощного развития естествознания, что и отразилось в значительной мере на составе Академии. В свои ряды она принимает гениального математика П. Л. Чебышева, выдающегося кристаллографа и артиллериста А. В. Гадолина, будущего создателя сейсмологии Б. Б. Голицына, замечательного творца химии анилиновых красителей Н. Н. Зинина, одного из создателей органической структурной химии А. М. Бутлерова, автора теории кометных хвостов Ф. А. Бредихина, астрофизика, впервые экспериментально доказавшего существование оптического явления Допплера, А. А. Белопольского, замечательных русских геологов А. П. Карпинского и Ф. Н. Чернышева и выдающегося русского дарвиниста и зоолога А. О. Ковалевского.
Гуманитарные науки также были представлены в Академии блестящими именами филологов Я. К. Грота, Ф. И. Буслаева, А. Н. Веселовского, историков С. М. Соловьева, В. О. Ключевского, востоковедов В. В. Радлова и В. Н. Васильева, специалиста по классической философии П. В. Никитина и т. д.
Академия продолжала в эту эпоху свою традиционную экспедиционную работу по вопросам географии, геологии, этнографии, языка и истории: к числу ее больших заслуг за этот период должно быть отнесено создание, главным образом трудами выдающегося физика Г. И. Вильда, русской метеорологической сети.
В предреволюционные годы XX в. начинает укрепляться материальная база Академии. Физический кабинет, существовавший с первых дней работы Академии и служивший основой для экспериментальных работ академиков-физиков, превращается, по предложению академика Б. Б. Голицына, в Физическую лабораторию с большим сейсмологическим отделом. На этой основе создается большая сеть сейсмологических станций по всей России.
Укрепляется, главным образом благодаря энергии академика Н. С. Курнакова, работа Химической лаборатории, созданной еще Ломоносовым. Трудами академика А. П. Карпинского и Ф. Н. Чернышева преобразуется Минералогический музей. Зоологический музей получает значительные средства и становится одним из замечательнейших музеев в мире.
Состав предреволюционной Академии включает ряд новых славных имен. В Академию входят: математики А. А. Марков, А. М. Ляпунов, В. А. Стеклов, А. Н. Крылов, замечательный кристаллограф Е. С. Федоров, великий физиолог И. П. Павлов, выдающийся минералог и геохимик В. И. Вернадский, знаменитый реформатор языкознания Н. Я. Марр, выдающиеся филологи А. А. Шахматов, О. Ф. Ольденбург и многие другие.
Академики не только своей научной работой, но и в общественных проявлениях выражают свою крепкую связь с обществом и государством. Явны демократические тенденции Академии в XX в. Они проявлялись в избрании в почетные академики А. М. Горького (не утвержденном царем) и в записке ученых, опубликованной в 1905 г., о недостатках народного образования.
С искренним подъемом и патриотизмом отозвалась Академия на нужды армии во время первой мировой войны. Физическая и Химическая лаборатории вели работу на оборону. Академия в связи с военными запросами широко развернула изучение естественных и производительных сил России, создав Комиссию по изучению отечественных производительных сил (КЕПС). В работу Комиссии были включены, например, такие вопросы, как: исследование соляных месторождений, добыча глин и огнеупоров, использование сапропелей, выяснение энергетических ресурсов, ресурсов лекарственных трав и т. д.
Это академическое начинание военного времени в известной мере подготовило почву для реконструкции русской науки в первые годы после Великой Октябрьской социалистической революции. В революционные годы на основе подкомиссий КЕПС начинают возникать новые научно-исследовательские институты как в системе самой Академии, так и вне ее. Таковы будущий Институт неорганической химии, Яфетический институт Н. Я. Марра, Государственный радиевый институт, Государственный оптический институт, Гидрологический институт и пр.
В самом начале Великой Октябрьской революции Академия и ее руководство в лице первого выборного Президента А. П. Карпинского сумели найти общий язык с советской властью. Великий революционер и создатель Советского государства В. И. Ленин с полной ясностью понимал прежние заслуги и дальнейшие возможности Академии, полученной советской властью в наследство от дореволюционной России. Советским Правительством была сразу признана необходимость поддержки работ Академии по изучению естественных производительных сил и указано на особую важность этого дела. Ленин лично составил набросок плана научно-технических работ для Академии, имевший целью «возможно более быстрое составление плана реорганизации промышленности и экономического подъема России». Стиль работы Академии Наук радикально меняется. Центр деятельности переносится на институты. Прежние маленькие кабинеты и лаборатории с небольшим оборудованием, с незначительным числом работающих, превращаются в обширные коллективы. Академическая наука идет вширь, захватывает значительно большие кадры научных работников, чем раньше. Объем академической работы необычайно возрастает, сохраняя, однако, свои особые формы: комплексную экспедиционную работу, постоянную живую связь различных наук.