Греки на краю мира
Древнегреческий историк Геродот писал, что к северу от Скифии — то есть там, где сейчас живут многие читатели журнала, — воздух наполнен перьями, из-за которых пройти туда невозможно. Он пояснял, что перья — это, вероятно, снег, но в том, что места эти непроходимы и непригодны для жизни, не сомневался.
Античный историк Страбон четыре века спустя писал, что в Керченском проливе одному полководцу удалось разбить «варваров»* дважды, сначала в морском сражении, а потом — в сухопутном (на льду).
* Варварами греки называли всех, кого не считали греками.
Рядом с проливом зима, по меркам Страбона, была настолько суровой, что если оставить на улице медный сосуд с водой, он лопнет (удивительное дело!), и что рыбу можно не ловить, а «выкапывать» изо льда. Так что нынешние краснодарские и крымские курорты были для греков не югом, а севером, причём не очень гостеприимным, странным, даже суровым. Но, как вы наверняка знаете, они в этих землях поселились и надолго — на столетия. Почему?
Точного ответа на этот вопрос никто не знает. Ясно, что главные причины две: великая греческая колонизация и природные богатства северного берега Чёрного моря. Конечно, эти ответы не исчерпывающие, потому что о причинах колонизации продолжают спорить. Но сначала давайте разберёмся с богатствами. Что такого есть в Северном Причерноморье, чего нет в Греции?
Во-первых, много плодородной земли. На этой земле хорошо растёт пшеница (а хлеб был основой средиземноморской «диеты») . В «самой» Греции полей не так много — это в основном горная страна.
Во-вторых, крупные реки — Дунай, Днепр, Дон, Кубань. В них было много рыбы, как и в Чёрном, и в Азовском морях. Греки сами жили рядом с тёплыми морями, и, казалось бы, рыбой их не удивить, но азово-черноморские богатства их всё-таки поражали. Тот же Страбон писал, например, об осетрах размером с дельфинов из Керченского пролива. А у древнегреческого писателя Афинея, говорят, было отдельное поэтическое сочинение о местной рыбе. Ею активно торговали, особенно во времена Римской империи. Рыбу солили в больших количествах, из неё же делали гарум — римский соус из ферментированной рыбы. Его в империи любили, как у нас майонез, и поглощали в огромных количествах.
Реки — это удобные пути в те самые «дикие», «варварские» места. В первую очередь, торговые. С варварами было выгодно торговать — у них покупали скот, кожи, рабов. А им продавали «блага цивилизации»: вино, металлические и ювелирные изделия, керамические сосуды. Конечно, причерноморские греки не только продавали своё, но и перепродавали товары из Средиземноморья варварам и наоборот.
В-третьих, на северном берегу Понта (Чёрного моря) есть некоторые полезные ископаемые. Например, железные руды (на Керченском полуострове их добывали ещё недавно, в XX веке). А вот своих цветных металлов почти нет. Зато там много хорошего камня — известняка. Его несложно добывать и обрабатывать, поэтому города Северного Понта строили в основном из него.
Как видим, в Северном Причерноморье были хорошие условия, чтобы заниматься сельским хозяйством и торговлей, и не очень хорошие, чтобы заниматься ремеслом. По большей части местные ремесленники работали на домашний рынок и периодически — на варваров, но с «коллегами» из других частей греческого мира они конкурировать не могли. А вот хлеб в Северном Причерноморье рос хорошо, и поэтому оно довольно долго было главным кормильцем Афин.
Опираясь на богатства Северного Причерноморья, исследователи вывели две теории греческой колонизации земель вокруг Керченского пролива: торговую и аграрную. Сторонники первой считали, что на месте будущих колоний сначала появились торговые пункты — стоянки кораблей, а потом небольшие посёлки купцов, которые со временем разрастались. Сторонники аграрной теории полагали, что греки сразу ехали на север осваивать земли, чтобы выращивать хлеб. У обеих теорий, конечно, множество подтверждений и исключений, которые уже сами по себе говорят о том, что вряд ли среди них есть главная.
Кроме того, греческая колонизация была, конечно, и результатом бурных внутренних процессов. До Александра Македонского греческий мир никогда не был единым — он состоял из множества городов-государств, которые часто боролись друг с другом. Эта борьба происходила и внутри полисов — между сторонниками демократии, тиранами и аристократами. Проигравшие «партии» часто отправлялись в изгнание, и периодически колонистами становились именно такие изгнанники. Сама природа греческой демократии как бы намекала, что в ней не может быть большого количества граждан. Предполагалось, что каждый из них должен участвовать в решении государственных вопросов напрямую, лично (а не через представителей, как сейчас). Если бы граждан стало слишком много, они бы просто не поместились на площади для голосования. Но гораздо важнее, что земли в полисе на всех не хватало, а гражданином, как правило, мог быть только её владелец.