Эйнштейн против Бора. Квантовая механика
Смерть Альберта Эйнштейна 18 апреля 1955 года потрясла планету. О том, что с его уходом мир стал другим, говорили политики и писатели, артисты и художники…
Президент США Дуайт Эйзенхауэр заявил на следующий день после объявления о кончине учёного: «В ХХ веке ни один другой человек не сделал так много для безмерного расширения области познанного. Тем не менее ни один человек не был столь скромен, обладая властью, которой является знание, ни один человек не был столь уверен, что власть без мудрости смертельно опасна»1.
Вернер Гейзенберг откликнулся на смерть создателя теории относительности такими словами: «Эйнштейн имел необыкновенное мужество поставить под сомнение все предпосылки классической физики, и он же обладал духовной силой, чтобы осмыслить, как можно с другими предпосылками привести явления в непротиворечивый порядок»2.
Томас Манн, подружившийся с Эйнштейном во время их недолгого соседства в Принстоне (США), подчеркнул в заметке, опубликованной в газете «Neue Züricher Zeitung» 19 апреля 1955 года: «Он был тем человеком, который, казалось, мог, опираясь на свой фантастический авторитет, справиться с любой напастью, грозящей человечеству. И если сегодня сообщение о его смерти повсеместно вызывает единодушную скорбь и смятение среди народов различных рас и религий, то в этом проявляется иррациональная вера в то, что он одним своим существованием мог противостоять последней катастрофе»3.
Великий писатель пережил великого физика всего на четыре месяца.
1 Айзексон Уолтер. Альберт Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная. — М.: АСТ, 2016, с. 669.
2 Hermann Armin. Einstein. Der Weltweise und sein Jahrhundert. Eine Biographie. — München: R. Piper, 1994, S. 562.
3 Там же.
Эйнштейн в изоляции
В 1955 году научный мир отмечал пятидесятилетие теории относительности. В марте чествовать выдающиеся заслуги Альберта Эйнштейна собрались два физических общества, принадлежавшие двум государствам-антагонистам: Физическое общество Западного Берлина и Физическое общество ГДР.
На заседании Физического общества Западного Берлина 18 марта 1955 года с докладом «Альберт Эйнштейн и световые кванты» выступил его верный друг и почитатель Макс Борн. Эйнштейну к тому времени оставалось прожить только один месяц. Борн описал положение в научном мире, в которое автор теории относительности попал в результате безуспешных поисков единой теории поля и отказа от статистической интерпретации квантовой механики: «Тем самым Эйнштейн оказался в изоляции, которая была бы трагической, если бы не его радостный, оптимистический темперамент, который охранял его от горечи. Он ведь всегда был одиночкой. Он стремился к познанию ради собственного удовлетворения, а не для материальных выгод или славы. Трагедия его жизни есть трагедия нашей науки в целом, трагедия злоупотребления наукой в политической борьбе народов»4.
Следующим мероприятием юбилейного года стал Международный конгресс по общей теории относительности и космологии, собравшийся в Берне. Когда Вольфганг Паули 11 июля 1955 года открывал первое заседание, Эйнштейна уже не было в живых. Паули предложил рассматривать конгресс как прощание с великим физиком.
Среди участников конгресса было немало друзей и соратников автора теории относительности, например Макс Борн, Макс фон Лауэ, Эрвин Фройндлих… О совместной работе с Мастером доложила участникам конгресса последняя ассистентка Эйнштейна Брурия Кауфман, приехавшая на конгресс из Принстона. Кроме неё из Института перспективных исследований, где до конца своих дней работал Эйнштейн, в Берн прилетели другие коллеги учёного: Валентин Баргман, Герман Вейль, Юджин Вигнер, рассказавшие о своих встречах и беседах с принстонским мудрецом в последние месяцы его жизни. Все они, как и Паули, воспринимали уход Эйнштейна как поворотный момент в истории физики.
Со временем шок от потери признанного лидера теоретической физики прошёл; у тех, кто недолюбливал, не очень ценил великого учёного или завидовал ему, развязались языки. Настало время ревизионистов и критиков.
В 1965 году отмечали пятидесятую годовщину общей теории относительности, и директор Института перспективных исследований в Принстоне Роберт Оппенгеймер высказался пренебрежительно о последнем тридцатилетнем периоде творчества Эйнштейна. Оппенгеймер ехидно отметил, что ранние работы Альберта «парализующе красивы, даже при том, что в них имеется много опечаток. Позже не было ни единой». Но затем, по словам Оппенгеймера, Эйнштейн ввязался в яростную, но в итоге бесплодную борьбу с Бором, «стремясь доказать, что в квантовой механике имеются внутренние противоречия». И главным упрёком автору теории относительности со стороны Оппенгеймера, по сути говоря, был упрёк в невежестве: «Он поставил перед собой честолюбивую задачу объединить понимание электричества и тяготения, не учитывая слишком многое из того, что было известно физикам, но не было достаточно широко известно в студенческие годы Эйнштейна»5.
Резкий отпор «отец атомной бомбы» получил от ученика и соавтора Эйнштейна — Леопольда Инфельда, который почти прямым текстом называет Оппенгеймера дураком: «Какие это ошибки (опечатки) Оппенгеймер имеет в виду? Ни я, ни какойлибо другой физик из тех, с кем я говорил, не понимаем этого предложения. Работа каждого физика может быть разделена на этапы. На каждом этапе он думает, что закончил своё исследование на той золотой жиле, которую вскрыл. Затем оказывается, что это — всего лишь поверхностное ответвление намного более мощной жилы и что ему следует рыть глубже. С этой точки зрения работа каждого физика — это постепенный, поэтапный поиск истины. Законы Ньютона истинны также и сегодня, но только для малых скоростей. Дурак мог бы сказать, что работа Ньютона полна ошибок, так как она не распространяется на высокие скорости, приближающиеся к световой. Мне не известно ни о каких ошибках Эйнштейна, кроме обычных типографских опечаток, а также тех, о которых сам Эйнштейн хорошо знал, поскольку в следующей работе они выводили его ближе к истине»6.
Тем не менее подобные приведённому высказывания Оппенгеймера и его коллег укрепляли в общественном сознании мнение о том, что последние десятилетия творческих усилий Эйнштейна были бесплодными и бесполезными. В одной из первых крупных биографий Эйнштейна её автор Рональд Кларк констатировал: «Теория Эйнштейна о едином поле остаётся необоснованной, и современная научная мысль отгораживается от Вселенной, построенной таким образом»7.
В конце 1950-х годов подобный взгляд на работы позднего Эйнштейна стал господствующим среди физиков. Голосом поколения, как всегда, оказался Вольфганг Паули, написавший в 1958 году дополнение к своей знаменитой энциклопедической статье по теории относительности, которой в начале 1920-х так восхищался сам Эйнштейн: «Большинство физиков, включая автора, придерживаются взглядов, высказанных Бором и Гейзенбергом при эпистемологическом анализе ситуации, создавшейся в связи с этими идеями (