Жирафы
Грациозных гигантов, которые не спешат раскрывать людям свои тайны, все сильнее притесняют в Африке. Помочь спасти некоторые виды могло бы перемещение животных, но этот процесс чреват опасностями.
Из всех крупных африканских зверей, которых доводилось ловить ветеринару Питу Моркелу – а среди них были и львы, и лесные слоны, и белые носороги, – с жирафами дело обстояло сложнее всего. «Другим животным мы стараемся вколоть ровно столько анестетика, сколько нужно, чтобы обездвижить их, но жирафу приходится вводить сверхдозу, способную свалить с ног», – рассказывает Пит. 59-летний мужчина с загорелым и обветренным лицом, одет более чем лаконично: зеленая кепка да красные клетчатые семейные трусы, которые он вот уже несколько дней носит вместо шортов. Я крадусь за Моркелом, наблюдая, как он следует за двухлетней самкой жирафа по бушу в 100 километрах к востоку от Ниамея, столицы Нигера.
Духовушка у Пита заряжена эторфином – опиатом в 6 тысяч раз сильнее морфия. После того как эторфин проникнет жирафу под кожу, у команды Моркела будет всего несколько минут на то, чтобы догнать самку, скрутить ее и ввести антидот – иначе она умрет. Если ее удастся успешно пленить и она переживет 800-километровый переезд, то станет одной из родоначальниц новой популяции редчайшего вида животных.
ЖИРАФЫ, КОТОРЫХ МЫ преследуем уже неделю, – потомки пяти десятков животных, пришедших в Нигер в конце 1980-х, когда засуха и война заставили их покинуть привычные места обитания в соседнем Мали. Они пересекли Сахель, прошли вдоль реки Нигер и, обогнув Ниамей, обосновались на сухом пыльном плато недалеко от города Коре.
76-летний пастух Амаду из народа фульбе вспоминает, как однажды вечером, выпасая скот, впервые увидел одного из жирафовбеженцев: «Мы решили, что нам явился сам дьявол – из-за шеи и этих рожек. Я слышал рассказы об опасных зверях, о львах, например, но никто никогда не говорил о жирафах. Мы были напуганы. Даже коровы перепугались».
Эти нежданные гости были последними уцелевшими представителями некогда огромной популяции «белых жирафов», чей ареал в начале прошлого века включал всю Западную Африку, от побережья Сенегала до Нигерии.
В 2016 ГОДУ ГРУППА УЧЕНЫХ сделала неожиданное и поразительное, хотя пока еще не полностью подтвержденное, открытие. Долго считалось, что все жирафы принадлежат к виду Giraffa camelopardalis, но генетический анализ показал, что их – четыре вида, которые отличаются друг от друга больше, чем бурый медведь от белого. Кроме того, вид «северный жираф» включает три подвида, один из которых – редкий западноафриканский (Giraffa camelopardalis peralta). К нему и принадлежали бледные пятнистые беженцы, сегодня встречающиеся только в Нигере, близ Коре. Если исходить из новой систематики, все подвиды и виды жирафов, кроме двух, следует признать уязвимыми, угрожаемыми или находящимися на грани вымирания. В целом же за последние 30 лет популяция африканских жирафов сократилась почти на 40 процентов, и, по приблизительным оценкам, их на всей планете осталось 110 тысяч.
Джулиан Феннесси, один из директоров Фонда охраны жирафов (ФОЖ) называет сложившуюся ситуацию «тихим вымиранием», ведь если перспектива исчезновения слонов или человекообразных обезьян волнует очень и очень многих, то в отношении жирафов люди глубоко заблуждаются, полагая, что тут беспокоиться не о чем. Возможно, подобное заблуждение объясняется обилием жирафов в зоопарках и – в облике плюшевых игрушек – в магазинах.
Впрочем, в некоторых районах Африки жирафы и вправду благоденствуют. В ЮАР и Намибии, где их разводят на частных фермах, даже притом что закон разрешает на них охотиться, популяция за последние десятилетия увеличилась почти вдвое. Однако в Восточной Африке два вида, сетчатый и масайский, оказались в бедственном положении. «На юге Кении их губят изгороди. Эта угроза посерьезнее, чем браконьерство. Жирафы не могут перескакивать через заборы, поэтому их популяции оказываются раздробленными», – делится Артур Мунеза, координатор ФОЖ в этом регионе. Рост населения и перевыпас скота вынуждают скотоводов и земледельцев осваивать земли, где живут жирафы. В результате популяция, к примеру, нубийского подвида, который встречается главным образом в Уганде, сократилась за последние 30 лет на 97 процентов и оказалась под угрозой вымирания.
В Нигере жирафов еще меньше, чем в Кении, и все же с 1996 года, когда их количество достигло критической отметки в 49 особей, популяция западноафриканских жирафов выросла до 600 животных. Это один из самых ярких примеров успеха природоохранной деятельности на континенте – и один из самых неожиданных. Ведь Нигер занимает безнадежное последнее (189-е) место в рейтинге стран по индексу человеческого развития, который составляется в ООН на основе данных о продолжительности жизни, школьном образовании и национальном доходе. Понятно, что охрана окружающей среды никогда не была в этой стране на первом месте. В 1996-м президент Ибрахим Баре Маинассара, пришедший к власти в результате государственного переворота, отправил в буш войска для поимки нескольких жирафов, которых хотел подарить президентам соседних Нигерии и БуркинаФасо. Ни одно из пойманных животных не выжило – популяция западноафриканских жирафов сократилась чуть не на треть. Три года спустя еще два жирафа погибли, когда следующий президент попытался сделать подарок лидеру Того.
Эта печальная история помогла осознать, что западноафриканские жирафы – ценный природный ресурс, который тем дороже для страны, что других у нее практически нет. Следующий после осознания шаг – власти Нигера в 2011 году приняли первую в Африке государственную программу охраны жирафов. Браконьерство правительству удалось свести к нулю, и, в условиях отсутствия хищников, у популяции жирафов Коре появилась возможность развиваться. Но, поскольку и население росло более чем на 11 процентов в год, конфликт между скотоводами и животными был неизбежен. Стало ясно: чтобы популяция жирафов в Нигере пополнялась и оставалась здоровой, ее нужно разделить надвое, и одну группу поселить в другом месте.
Днем раньше я отправился в деревню Канаре, чтобы поговорить с вождем Хамаду Якубой. Сидя в тени азадирахты, чья густая крона защищала нас от полуденного солнца, Хамаду рассказывал: «Жирафов здесь воспринимают как домашних животных. Бог поместил их сюда, и мы живем тут вместе. Другим странам жирафов не досталось, а у нас есть».