Натан Ингландер: Ужин в центре Земли
Каждую неделю Илья Данишевский отбирает для «Сноба» самое интересное из актуальной литературы. Сегодня мы публикуем фрагмент романа финалиста Пулитцеровской премии Натана Ингландера «Ужин в центре Земли». Вдохновившись историей Бена Зайгера, оказавшегося под стражей по обвинению в шпионаже против Израиля и повесившегося в камере наивысшей секретности, Ингландер решает воссоздать цепочку событий и подойти к произошедшему со всех возможных точек зрения, будь то сам узник Z, его безымянный охранник, некий Генерал, израильская шпионка или ее палестинский возлюбленный.
2002. Париж
Они не через дверь выходят, а вылезают в окно спальни на маленькую наклонную крышу пристройки. Официантка без колебаний сползает, как и он, к карнизу на ягодицах.
— Тебя ничто не смущает? — шепотом спрашивает Z, пораженный ее проворством и спокойствием.
— Если бы крыша была повыше, может, и смутило бы, — говорит она. Затем поворачивается и, начав скользить через край, на секунду повисает, прежде чем спрыгнуть на землю, до которой совсем недалеко.
Z передает ей сумку и соскакивает к ней с глухим звуком. Она помогает ему подняться, и, отряхиваясь, Z вглядывается в темную уличную арку.
Никого не увидев, он вскидывает сумку на плечо и ведет официантку мимо подъездов, расположенных в глубине двора, и через другую арку; за ней запущенный садик, огороженный стенкой, к которой прикреплена решетка для вьющихся растений.
— Когда-то это была дорога, — говорит Z, показывая на мощеную булыжником дорожку у них под ногами. — Первая, какая прямо вела от реки к Сорбонне. Вот почему передняя арка такая широкая.
— Самое время для экскурсии.
— Ничего, время как время, — говорит он.
Z опускается на колени, как будто хочет сделать предложение, и, переплетя пальцы, подставляет ей свои ладони как ступеньку.
Они перелезают через стенку и оказываются на продолжении той же дорожки, во дворе, зеркально повторяющем тот, который они покинули. Проходят под арками здания и, нажав кнопку, выходят из ворот на улицу.
— Ты нарочно снял квартиру, из которой есть запасной выход?
— Да, — говорит Z. — Что не кажется таким уж параноидальным, когда используешь этот выход по назначению.
Готовясь рвануть отсюда бегом, Z берет официантку за руку. Она высвобождает запястье и сама берется за его руку.
— Да, так правильней, — говорит он. И, почувствовав, что у него есть шанс, пусть небольшой, но шанс пережить эту ночь, он радостно несется с ней к главной улице и через первый мост, за которым они вливаются в вечернюю толпу поблизости от Нотр-Дам. На улице Риволи они замедляют шаг и садятся в такси, стоящее на светофоре.
Они молча сидят в машине, и шофер оборачивается к ним, не скрывая раздражения.
— Тебе решать, — говорит Z официантке. — Как было обещано.
Она наклоняет голову к промежутку между сиденьями и говорит:
— Отель «Крийон».
— Ты шутишь? — спрашивает Z. — Это самый фешенебельный отель Парижа.
— Именно то, что надо. Там тебя никто не догадается искать.
Официантка, взяв командование на себя, сажает Z за столик в пышном вестибюле, а сама намерена пойти зарегистрировать их обоих. У него есть к ней вопросы, но она не проявляет желания их выслушивать. Она желает знать одно: Z хочет бодрствовать или спать? Он не понимает, и она растолковывает:
— Кофе или алкоголь?
Он выбирает кофе, и официантка заказывает ему эспрессо, а себе шампанское, после чего так уверенно отправляется брать номер, что он диву дается.
Z внимательно оглядывает вестибюль, высматривая систему и ее нарушения, стараясь увидеть отклонение или неловкость, приметить увесистые ботинки, не соответствующие костюму, засечь обмен приветствиями, подразумевающий действие, или значащий зрительный контакт между якобы незнакомцами, или нервный взгляд, украдкой брошенный на телефон, на часы. У всех ли служащих этого отеля униформа соответствует рабочему месту?