«Нашла мать в луже крови»: как был устроен рынок подпольных абортов в разных странах
Запреты абортов в разных странах предпринимались, как правило, либо из религиозных соображений, либо чтобы повысить рождаемость. Однако запреты только усугубляли экономические трудности, обостряли социальные противоречия, провоцировали появление рынка нелегальных абортов и рост материнской смертности. Публицист Василий Легейдо на исторических примерах рассказывает о последствиях попыток государства контролировать женщин.
«Советская женщина уравнена в правах с мужчиной. Но наша советская женщина не освобождена от той великой и почетной обязанности, которой наделила ее природа: она мать, она должна рожать», — писал известный большевик и влиятельный партийный функционер Арон Сольц в 1936-м — в год, когда был принят закон о запрете абортов.
Всего за 16 лет до этого советская власть первой в Европе легализовала прерывание беременности на основании совместного постановления Наркомздрава и Наркомюстиции «Об охране здоровья женщины». Про запрет абортов в нем говорилось, что «этот метод борьбы загнал операцию в подполье, сделал женщину жертвой корыстных и часто невежественных абортистов, которые из тайной операции сделали себе промысел». Приводилась статистика: до 50% женщин, обращаясь на «черный рынок» абортов, заболевают от заражения, а 4% впоследствии погибают.
Материнская смертность
1920-е в Советской России стали временем раскрепощения. Стремясь противопоставить идеологию нового государства прежним нормам буржуазной и религиозной морали, многие большевики призывали к «разнообразию форм брака и общения полов». Нормализация половых контактов вне брака способствовала и росту абортов.
Однако уже в середине 1920-х отчетливо проявилась тенденция к подчинению сексуальной жизни граждан демографическим и идеологическим нуждам государства. «Половая жизнь для создания здорового революционно-классового потомства. Вот подход пролетариата к половому вопросу», — писал врач Арон Залкинд. В 1924-м желающих прервать беременность начали отправлять на специальную комиссию, а спустя два года операцию полностью запретили для тех, кто забеременел впервые или уже делал аборт менее шести месяцев назад. В 1930-м аборты сделали платными, и на протяжении нескольких следующих лет их стоимость постоянно повышалась.
Однако прерывание беременности стало настолько распространенной практикой, что в борьбе с ней не помогали никакие ограничительные меры. Тогда государство решилось на радикальный шаг и полностью запретило аборты. Проводить их разрешалось только при наличии угрозы для жизни матери, а список медицинских показаний к прерыванию беременности заметно сократился. Врачам, которые проводили операции без законных оснований, грозило тюремное заключение на срок от одного года до двух лет.
На протяжении первых 1,5 лет после принятия закона рождаемость в СССР действительно росла. Вот только власти не подготовились к последствиям своего решения. Перегрузка медицинских учреждений в некоторых регионах стала одним из факторов, повлекших повышение смертности, как среди рожениц, так и среди новорожденных.
Количество абортов сократилось в первые годы после вторжения Германии в Советский Союз, но уже в 1944-м в среднем прерывалось более 30 из 100 беременностей. Некоторые женщины все-таки пытались сделать аборт легально и заваливали партийных функционеров письмами с прошениями.
Формально в свободном доступе оставались презервативы и другие средства контрацепции, однако в аптеках они часто находились в дефиците, а врачи не объясняли пациентам, как ими пользоваться.
В результате расширялся рынок подпольных абортов, которые часто осуществлялись в условиях антисанитарии и без профессиональной подготовки. «Аборты производят во многих случаях «бабушки» и знахарки, — писали в журнале «Социалистическая законность». — Кроме того, санитарки, прачки и тому подобные работники медицинских учреждений».
В начале 1950-х показатели рождаемости в СССР снизились из-за «дефицита» мужчин, погибших и получивших увечья на войне, но смертность от подпольных абортов по-прежнему достигала от 1500 до 2000 женщин в год. Общее количество смертей от абортов в тот период превышало 70% от всех случаев материнской смерти.
С 1936-го по 1955-й год наблюдался не только рост женской смертности, но и увеличение количества преступлений против новорожденных. К концу 1930-х жертвами примерно четверти убийств в СССР становились дети до одного года.
Смерть Сталина в 1953-м способствовала относительному смягчению режима. Оценив урон, который запрет на прерывание беременности наносит населению, в 1955 году руководство страны решилось вновь легализовать аборты.
На первый взгляд, отмена закона о криминализации противоречила риторике главы государства Никиты Хрущева — тот, как и его предшественник, считал, что «чем больше детей, тем сильнее страна». Однако в действительности власти легализовали аборты из прагматических соображений, поскольку надеялись, что легализация абортов улучшит детородные способности женщин. Рассуждали так: уж лучше гражданка прервет беременность в государственной больнице, получит надлежащую помощь и через пару лет все-таки родит, чем обратится за помощью к «самоучке» и вообще лишится способности иметь детей из-за осложнений.
Советский Союз — далеко не единственная страна социалистического блока, в которой запрет абортов обосновывался не нормами христианской морали, а нуждами режима. В середине 1960-х поднимать такими методами экономику Румынии решил диктатор Николае Чаушеску. Генсек компартии считал, что низкая рождаемость — основная причина бедности и упадка в стране. Полный запрет на прерывание беременности, по его мнению, должен был способствовать росту населения, а демографический подъем в долгосрочной перспективе привел бы к росту промышленности и укреплению страны.