Законы подземных мелодий
Современные уличные музыканты в Москве скорее крепкие профессионалы, чем случайные неформалы. А оценка старая — внимание случайных прохожих. Репортаж из столичного метро: чем живут музыканты под землей
Московское метро. Станция «Курская». Тоненький голосок флейты, бархатистый бас струнных и озорное пение клавишных. В аванзале выступает трио «Триптих». Музыканты виртуозно исполняют классические произведения, у них дорогие инструменты и безукоризненный дресс-код: возникает ощущение, что артисты только что вышли из концертного зала и задержались, чтобы развлечь пассажиров метро.
Музыканты в подземке были всегда, как и в переходах, на улицах, в вагонах электричек. Со своим шармом, романтикой и без формализма. Знаменитая в узких кругах «штырка», то есть игра в общественных пространствах за пожертвования, позволяла и заработать копеечку, и прорваться к слушателям тем, кому дорога в консерватории заказана, да и просто весело провести время.
Но десять лет назад московские власти решили навести в этой сфере порядок: так появилось несколько проектов, которые позволяют резервировать слоты для выступлений и музицировать легально, не опасаясь служб безопасности. Правда, без аккаунта на «Госуслугах» уже не обойтись, а для проекта «Музыка в метро» еще придется записать клип и выдержать прослушивание. Под землю теперь попадают, как правило, опытные, сыгранные коллективы и профессиональные музыканты. Отбоя от желающих нет.
Как это работает, почему выступать в метро стало комфортнее, насколько благодарны слушатели и сколько можно заработать на пожертвованиях, рассказали некоторые участники проекта.
Какую музыку играть в метро
Проект «Музыка в метро» появился в 2016-м. Артисты, получившие аккредитацию, смогли легально выступать на станциях метрополитена. Они не платят организаторам проекта — их самих вознаграждают зрители. Разрешены лишь пожертвования: наличные или банковские переводы. В проекте участвуют и рокеры, и поп-исполнители, и каверщики, и даже народники.
Трио «Триптих», например, исполняет классическую музыку. Репертуар подобран мастерски: спокойные композиции сменяются игривыми, «живыми». Произведения «обрезаны», чтобы проходящий мимо пассажир, который бросил свои дела и остановился, не заскучал. Музыканты, как опытный диджей, меняют композиции, исходя из настроения публики.
— Мы ищем разные форматы, — делится Олеся. Она играет на флейте. — Когда-то нам казалось, что перспективной будет музыка восьмидесятых, итальянские и французские шлягеры, чтобы поднять людям настроение. Но Константин как-то сказал такую вещь: в метро лучше не мешать жанры, потому что ты собрал вокруг любителей классики, а тут вдруг начинаешь играть попсу… Все разойдутся.
Основное место работы Олеси и Дмитрия — Государственный музей Л. Н. Толстого, на площадках которого по всей России музыканты регулярно дают концерты. Олеся работает старшим научным сотрудником и куратором выставок, а также автором музейных музыкальных программ и специальных проектов. А еще она лауреат городских и краевых конкурсов исполнителей на деревянных духовых инструментах и флейтистка московского камерного оркестра Collegium Musicum. Дмитрий — лауреат международных конкурсов, многократный лауреат всероссийских конкурсов, стипендиат программы «Новые имена», артист ведущего творческого коллектива Москвы «Кончертато». Их объединяет не только работа, «штырка», но и семейная жизнь.
Трио Олеся ласково называет «золотым» — вместе они играют уже два года.
— Мы поняли, что регистры флейты и виолончели хорошо сочетаются, довольно низкий с довольно высоким, а фортепиано их удачно соединяет!
Константин — лауреат международных конкурсов, преподаватель по классу виолончели и дирижер оркестра в ДМШ имени В. И. Мурадели. Кроме игры на виолончели он пишет музыку для российских фильмов и анимационных картин, а сейчас работает над собственной рок-оперой.
У Константина самый богатый опыт игры на улице. Он много лет играл на улицах Вены.
— Российским музыкантам там конкуренцию никто не составлял! — с улыбкой хвалится музыкант.
Олеся признается, что, когда мужская часть коллектива предложила ей «авантюру» — выступать на площадках подземки, она была не в восторге:
— Я никогда не мечтала играть в метро, потому что больше люблю красивые концертные залы, чтобы было все эстетично. Было морально непривычно. Но иногда нужно пробовать что-то, к чему жизнь тебя не готовила. И это оказалось интересным, в этом есть азарт: ты никогда не знаешь, как публика отреагирует на твою игру сегодня, сколько будет зрителей, каким будет отклик. Мы как Бременские музыканты, — смеется девушка.
— На концерт люди приходят, не зная, что там будет, часто под влиянием рекламы, или, может, тетушка билеты подарила, или знакомые твои играют, надо прийти и послушать из вежливости, — рассуждает Константин. — Когда музыкант играет в концертном зале, он не всегда понимает, хлопают ему искренне или из вежливости. А тут другое: здесь человек шел по своим делам, остановился как громом пораженный и слушает Шуберта. У него происходит откровение. А потом он слушает следующее произведение, и следующее, и следующее, и потом плачет. Это высшая награда для артиста.
Кроме того, что уличные выступления намного сложнее концертных, на эту «иглу», похоже, легко подсесть — ведь и зрители здесь более благодарные.
— Такая «неконцертная» игра, на самом деле, очень приятная для музыканта. Для артиста главная награда не деньги. Ты видишь, что человек остановился тебя послушать — значит, ему нравится твоя музыка. А если еще и копеечку какую-то кинул — значит, очень нравится, — говорит Константин.
А Олеся добавляет:
— Я от себя даже не ожидала, что втянусь, но я уже пришла домой и бронирую слот на неделю вперед.
Слоты — это временные отрезки, которые можно «бронировать» на определенной станции через специальное приложение, не более двух слотов на разных станциях в один день. Выступление на одной площадке ограничивается двумя часами.
За нарушение правил: превышение допустимого уровня шума (до 75 децибел в зависимости от площадки), отсутствие аккредитации, неправильное размещение оборудования — музыкантов наказывают, а за повторное нарушение могут и вовсе ограничить возможность выступлений. Оштрафуют и в случае, если закончишь выступление не в отведенный срок, будешь выступать в состоянии алкогольного опьянения и «требовать», чтобы слушатели заплатили за возможность насладиться твоим творчеством.
Правила, на мой взгляд и на взгляд моих собеседников, адекватные. Но некоторые ими злоупотребляют, то есть выискивают случайные ошибки коллег и пишут жалобы, — такая недобросовестная конкуренция в проектах не редкость.
Валентин Тихонов — виолончелист с академическим музыкальным образованием. Он робок и скромен, однако мне кажется, что я вижу в его глазах тот огонек, который горит у всех участников уличных выступлений. Основной репертуар артиста составляют не классические произведения, а каверы на популярные треки.
Больше всего Валентин любит таких исполнителей, как Эд Ширан или OneRepublic. Однако иногда исполняет отечественные произведения, например песни Александра Градского:
— Особенно по утрам, потому что люди идут на работу и еще не проснулись. Или в дождливую погоду. Главная задача — попасть в настроение человека, а не изменить его.
Кстати, Эд Ширан, Zaz и еще ряд известных исполнителей Европы тоже начинали свою карьеру, «штыряя» на улицах и в подземках.
Валентин вспоминает, что в Москве девяностых музыкальные учебные заведения игру на улицах не поощряли. Может быть, отсюда растут ноги у стереотипа о неудачнике, которому не удалось поступить в высшее учебное заведение и который теперь «штыряет», чтобы как-то заработать на жизнь.
— Студенты могли на «Охотном ряду» играть весь цикл «Времена года» Вивальди — такие были мастера. Но если вдруг об этом узнавали профессора, то могли и исключить, — говорит Валентин. Просто когда ты готовишься на Конкурс Чайковского, вряд ли пойдешь «штырять», потому что нужно заниматься по десять часов в день. Это совсем другая жизнь.
Прослушивание
В Москве существует несколько проектов, которые дают возможность музыкантам выходить «на улицы». Самые популярные — «Музыка в метро» и «Уличный артист». Правда, только в проекте «Музыка в метро» есть прослушивание, без которого аккредитацию не получить. И обновлять ее нужно ежегодно. А число участников только растет — в этом году их уже четыреста девятнадцать.