Презумпция виновности: почему Иран оказался под ударом
Израиль с союзниками 45 лет находит причины наказывать Иран за Исламскую революцию и альтернативную внешнюю политику
Обмен ударами между Ираном и Израилем давно вышел за рамки привычного для них «имиджевого» противостояния. Стороны целенаправленно уничтожают военную и ядерную инфраструктуру, охотятся за руководством армии и спецслужб. На стороне Израиля грозят выступить Соединенные Штаты.
Чем Иран навлек на себя гнев западной цивилизации и есть ли у иранских властей шанс «отыграть» ситуацию назад?
Сложные отношения
Чтобы понять природу нынешнего конфликта, нужно вернуться на несколько десятилетий назад — в 1979 год. С победой Исламской революции в Иране и демонтажом правящей шахской династии Пехлеви страна резко изменила свой курс, и вчерашние стратегические партнеры превратились в противников.
Революция стала точкой разрыва: монархический строй был свергнут религиозными авторитетами, провозглашена Исламская Республика. Тогда же был официально свернут курс на вестернизацию, провозглашенный династией Пехлеви. Ориентиром стало построение праведного мусульманского государства, способного стать лидером шиитских общин всего мира. По стране прокатилась «культурная революция», по своим масштабам ничуть не уступающая китайской.
Вчерашние партнеры монархического Ирана (как с Запада, так и с Востока) стали врагами и угрозой — даже если не демонстрировали намерений оспорить переворот. Молодая республика перешла на положение «осажденной крепости». При этом США заняли в политическом антирейтинге Ирана высшую позицию, получив пропагандистское клеймо «Большого Сатаны». Прежнее участие Вашингтона в развитии иранской армии, промышленности и вклад в научно-технический прогресс были быстро забыты. Спустя несколько лет в список вечных врагов попал и Израиль — на тот момент уже стратегический партнер США и основной его союзник вне НАТО.
Отношения Ирана и США ухудшил и кризис 1979–1981 годов, спровоцированный захватом посольства США в Тегеране. Революционная толпа взяла в плен и удерживала более 60 американских дипломатов и членов их семей, а попытка освободить их силами американского спецназа провалилась.
Администрации США пришлось идти на попятную, чтобы освободить своих граждан. Тем более что на Ближнем Востоке разгоралась ирано-иракская война (в которой США пытались осторожно поддерживать набирающий силу Багдад), и положение заложников становилось все более плачевным. В результате кулуарных договоренностей США не только обязались впредь не вмешиваться в дела Ирана, но и заплатили стране большие отступные, сняв часть санкций и разморозив важные банковские счета.
Тегеран получил не только деньги, но и статус победителя США. До этого нанести столь же звонкую пощечину Белому дому удавалось разве что Кубе. Но за спиной Фиделя Кастро тогда стоял СССР, а Иран был предоставлен самому себе, что лишь усиливало его триумф. По итогам кризиса Штаты получили «политическую травму», которая стоила тогдашнему лидеру США Джимми Картеру президентского кресла.
Наследие «бурных 80-х» по-прежнему определяет динамику взаимоотношений в треугольнике США — Иран — Израиль. Каждая из стран склонна подозревать визави в предательстве и «тайных умыслах», постоянно искать подвох в его словах и действиях. И если США и Израиль со временем сумели найти «точки согласия», пересмотреть позицию по Ирану ни Вашингтон, ни Тель-Авив так и не смогли.
Американские элиты по-прежнему обижены на первого лидера Исламской Республики — верховного аятоллу Рухоллу Хомейни — которого де-факто сами «взрастили» в качестве инструмента давления на шахский режим. Хомейни стал идеологом восстания против монархии и в час революции использовал связи с администрацией Картера, чтобы та обеспечила нейтралитет армии и позволила перевороту пройти почти бескровно. В Вашингтоне до последнего верили, что повторяется сценарий 1953 года, когда по той же схеме в Иране было свергнуто непокорное правительство Мохаммеда Мосаддыка и на престол был возведен управляемый шах Пехлеви. Однако с победой Хомейни страна ушла из-под контроля Вашингтона.
Израильтяне же считают, что палестинское сопротивление «окормлено» Ираном и без его поддержки давно было бы разгромлено. Причем не важно, кто именно противостоит Тель-Авиву — ФАТХ, ХАМАС или иная фракция. Конечный бенефициар напряженности, по мнению израильтян, всегда один, и это Тегеран.
А уж когда Тегеран начал активное знакомство с мирным атомом (ближе к началу 1990-х годов), чтобы решить проблему дефицита электричества в стране и диверсифицировать энергетическую корзину, прежние страхи и вовсе перешли в абсолют.
К уже знакомым «болевым точкам» добавилось опасение, что под предлогом развития гражданской атомной отрасли Исламская Республика разрабатывает атомное оружие.
Условно ядерный
Сама по себе история спекуляций вокруг иранской ядерной программы насчитывает более трех десятилетий. И в США, и в Израиле постоянно разыгрывали карту «иранской ядерной угрозы», чтобы оправдать ужесточение отношений с Исламской Республикой и введение новых санкций против нее.
Короткий просвет случился в середине 2010-х годов — когда администрация Барака Обамы при участии России, Китая и европейских посредников сумела заключить с Ираном «ядерную сделку». Иран получил право развивать мирную атомную экономику в обмен на обязательство никогда не притрагиваться к военному аспекту программы. И Тегеран неукоснительно соблюдал данное правило. Однако сделка просуществовала всего несколько лет, и в 2018 году была аннулирована администрацией Дональда Трампа в одностороннем порядке.
Официально трамписты обвиняли Иран в «грубых нарушениях» обязательств, но на деле решение было продиктовано стремлением интегрировать в сделку новые «стеклянные потолки», нацеленные на ограничение развития ракетной программы Исламской Республики. Не последнюю роль в сломе сделки сыграл Израиль, убежденный, что Тегеран не выполняет своих обязательств.
Со сломом сделки противоречия между Ираном и тандемом Израиль — США достигли точки максимума. Не проходило и месяца, чтобы Тегеран не обвиняли в тайной разработке оружия и формировании арсенала. Справедливо говоря, масла в огонь подливали и иранцы, демонстративно закрывавшие свои атомные объекты от посторонних глаз после каждого брошенного обвинения и поднимавшие порог обогащения урана до отметок, близких к оружейным.
Однако если американцы в итоге немного успокоились и сошлись на том, что до обретения ядерного оружия Ирану еще далеко (не меньше трех лет), Тель-Авив был убежден в обратном. По данным Израиля, Тегеран к 2025 году сумел наработать «от 10 до 15» полноценных боезарядов, которые намеревался использовать против еврейского государства. В начале июня Тель-Авив выразил готовность «жестко пресечь» угрозу.
Впрочем, на это заявление тогда мало кто обратил внимание, тем более что израильтяне грозили Тегерану уже много лет и ни разу не воплощали обещанное. К тому же в этот период США наконец-то удалось подобрать ключи к иранским элитам и убедить их начать непрямые переговоры о восстановлении «ядерной сделки».
Очередной раунд был назначен на 15 июня, и все говорило о том, что он состоится — даже с учетом бряцанья оружием со стороны Тель-Авива. Но израильтяне внезапно пошли наперекор Вашингтону и 13 июня начали операцию «по уничтожению» иранской атомной программы.
США оставалось только наблюдать со стороны.
Конец Израилю?
Один из столпов, на которые опирается израильская аргументация нынешнего витка эскалации с Ираном, — наличие экзистенциальной угрозы со стороны Исламской Республики. Якобы Иран давно строил планы стереть Израиль с лица земли и даже решился ради этого на разработку ядерного оружия. А операция «Народ как лев» сорвала эти планы буквально в последний момент.