ИИ в школе: инструмент или угроза?
Ведущие страны мира разрабатывают образовательные ИИ-модели. России важно сделать выбор в пользу суверенной модели и определиться с ролью учителя
Внедрение искусственного интеллекта в школьное образование не модный тренд, а неизбежный этап эволюции системы обучения. Мир постепенно будет переходить к новой образовательной парадигме: от обезличенного обучения — к персонализированному, от рутинного труда учителя и ученика — к творчеству, от пассивного усвоения — к активному диалогу с технологией. Однако путь к этой школе будущего требует не слепого следования за инновациями, а осознанного, этичного и ответственного подхода.
Один из наиболее острых вопросов — какова будущая роль учителя в новой системе. К настоящему времени оформились две полярные точки зрения, отражающие глубокое противоречие между сторонниками замещения человека технологиями ИИ и теми, кто отстаивает гуманистические основы педагогики.
Первая точка зрения: учитель — незаменимый центр образовательного процесса. Сторонники этой позиции утверждают, что учитель — это не просто передатчик знаний, а наставник, мотиватор, психолог и воспитатель. Его роль невозможно свести к алгоритму. Образование — это не только усвоение информации, но и развитие критического мышления, эмоционального интеллекта, обретение социальных навыков, умения общаться с другими людьми, развития чувства ответственности и любви к Родине. Именно учитель развивает интерес к предмету, помогает преодолеть трудности, вдохновляет на открытия. Таким образом, ИИ может быть полезным инструментом, но не заменой. Он способен автоматизировать рутину, освобождая время учителя для более важных задач: индивидуальной работы с детьми, проектного обучения, диалога.
Передача ключевых педагогических функций машине — это риск дегуманизации школы, превращения ее в «обучающий конвейер», где уже сам ученик становится обезличенным набором данных.
Вторая точка зрения: ИИ берет на себя весь процесс обучения. Сторонники этой позиции считают, что традиционная модель школы устарела. Учитель часто ограничен временем, ресурсами и субъективностью. ИИ способен работать 24/7, выявлять пробелы в знаниях и подбирать индивидуальную траекторию обучения для каждого ученика. Серьезным аргументом является нехватка квалифицированных педагогов во многих странах, особенно глобального Юга, особенно в сельских и удаленных районах.
По мнению адептов этой точки зрения, среди которых можно назвать Сэма Альтмана, генерального директора OpenAI, в долгосрочной перспективе сама профессия учителя может измениться до неузнаваемости. Учитель станет наставником по запросу, и его роль сведется по большей части к административным функциям. А основным «обучателем» станет ИИ.
Несмотря на всю радикальность позиций, можно предположить, что в итоге истина в этом споре окажется где-то посередине и будет найден баланс. Мировой опыт уже сейчас дает основания для таких выводов.
Как государства развивают образовательные ИИ-системы
Ведущие страны мира, внедряющие ИИ в систему образования, можно условно разделить на две группы. Одни ищут долгосрочную стратегию, которая сочетала бы в себе инновации, гуманистические ценности и национально-культурные особенности страны. Другие государства предлагают универсальные коммерческие ИИ-продукты для глобального внедрения в школьную практику без привязки к стране или культуре.
Основное направление развития технологий в этой сфере будет связано с развитием ИИ-агентов, которые, по мнению технооптимистов, должны заменить учителя, а по мнению сторонников традиционной модели — выполнять роль тьютора и помощника для решения рутинных задач.
Первая стратегия, условно назовем ее китайско-южнокорейской, основана на стремлении создать суверенную ИИ-модель с опорой на национально-культурные ценности.
В качестве альтернативы ChatGPT Китай продвигает свои LLM (Large Language Models) модели: DeepSeek и Baidu ERNIE Bot. Среди образовательных моделей стоит отметить ИИ-ассистент iFlyTek Spark. Он проверяет письменные работы (эссе, сочинения), математические задачи и программные коды, предоставляет детальные комментарии и исправления. Эта модель интегрирована с виртуальными досками в классах и специальными планшетами у учащихся.
Есть в КНР и коммерческие проекты под узкие дидактические задачи. К примеру, это компания Squirrel AI, которая использует адаптивный ИИ-алгоритм, основанный на концепции «интеллектуального сопровождения знаний» (Intelligent Adaptive Learning, IAL). По сути, это ИИ-репетитор для успешной сдачи экзамена Гаокао (高考, gāokǎo), аналога российского ЕГЭ.
При этом государство строго регулирует доступ к ИИ ресурсам: например, ученикам начальной школы запрещено самостоятельно использовать генеративный ИИ. Китайские эксперты подчеркивают, что ИИ не может заменить эмоциональный интеллект, креативность и моральное руководство учителей. Другой особенностью китайской модели является серьезная идеологическая составляющая.
Южная Корея тоже стремится внедрять ИИ на основе суверенной универсальной модели. В 2025 году начат конкурс команд для создания суверенного ИИ (Foundation Model). В нем участвуют LG, Samsung, Naver, стартапы и вузы. Государство выделило 240 млрд вон (180 млн долларов) и ресурсы (чипы, данные, кадры).
В дидактическом плане Южная Корея тяготеет к модели активного замещения учителя. По мнению реформаторов, педагоги должны перейти от лекций к организации дискуссий, развитию критического мышления. По сути, ИИ берет на себя основные образовательные функции: базовое объяснение нового материала и проверку заданий. Роль учителя сводится к организации дискуссий на школьных уроках, тем самым учитель исключается из образовательного процесса как основной источник знаний.
В марте 2025 года министерство образования Республики Корея запустило план по интеграции цифровых учебников с ИИ. Цель — заменить к 2028 году традиционные пособия по всем предметам, начиная с математики, английского, информатики и корейского языка. В соответствии с задачами реформы электронные учебники должны будут динамически подстраивать контент под уровень ученика, предлагая персонализированные задания и траектории обучения. Однако после того, как 4 августа 2025 года Национальная ассамблея Южной Кореи приняла законопроект, согласно которому учебники, созданные с использованием искусственного интеллекта, классифицируются как учебные материалы, а не как официальные учебники, этот проект был заморожен. Решение было принято под давлением учителей и ряда депутатов, которые опасаются, что излишнее взаимодействие детей с электронными устройствами может сказаться на их здоровье.
Американская стратегия. В отличие от Китая и Южной Кореи США не стремятся к единой государственной модели, а активно развивают частные ИИ-платформы, которые, по мнению политического руководства страны, должны стать универсальными, глобальными моделями для всего мира.
В июле 2025 года компания OpenAI запустила проект Study Mode, в котором ИИ помогает разбираться в теме, а не просто выдает готовый ответ. Представители компании заявляют, что намерены превратить ChatGTP в настоящего наставника, который помогает понять материал.
В прошлом году компания выпустила ChatGPT Edu — версию чат-бота, созданную специально для университетов. В апреле Anthropic добавила аналогичный Learning Mode в Claude, а Google развивает AI Canvas и видеообзоры в NotebookLM.
Очевидно, что администрация США будет всячески способствовать тому, чтобы американские модели были доминирующими в глобальном масштабе исходя из обновленной при Дональде Трампе Доктрины США по искусственному интеллекту.
И вот, например, Эстония уже запустила программу AI Leap (также известную как TI-Hüpe 2.0), направленную на массовое внедрение ИИ в школы. Правительство ведет переговоры о лицензировании ChatGPT. ИИ будет адаптирован под государственную учебную программу, с акцентом на безопасность и минимизацию ошибок. Иными словами, Эстония планирует внедрить коммерческую образовательную ИИ-модель, разработанную США, в систему своего школьного образования на принципах лицензионного соглашения.