Мо Янь: Лягушки
Каждую неделю Илья Данишевский отбирает для «Сноба» самое интересное из актуальной литературы. Сегодня мы публикуем фрагмент новой книги лауреата Нобелевской премии Мо Яня (издательство «Эксмо»). Героиня Вань Синь — одна из первых настоящих акушерок, благодаря ей на свет появились сотни младенцев. Но вот наступила новая эра — государство ввело политику «одна семья — один ребенок». Призванная дарить жизнь, Вань Синь помешала появлению на свет множества детей и сломала множество судеб. Да, она выполняла чужую волю и действовала во имя общего блага. Но как ей жить с этим грузом?
Впоследствии мы узнали, что голову тетушке разбили палкой в деревне Дунфэнцунь. Из этой деревни до Освобождения вышло немало бандитов, и она славилась дерзостью нравов. Разбил тетушке голову человек, у которого уже было три дочки и жена забеременела четвертым. Фамилия его Чжан, имя — Цюань (Кулак), пучеглазый от рождения, он обладал хорошим социальным происхождением и отменной силищей, отчего никто в деревне не хотел с ним даже связываться. В Дунфэнцунь все женщины детородного возраста уже имели по двое детей. Большинство из тех, у кого один был мальчик, уже прошли стерилизацию. Тем, у кого было две девочки, тетушка говорила, что реальные обстоятельства в деревне хорошо продуманы, насильно стерилизация не проводится, но вставлять кольцо нужно обязательно. Родившие третьего, пусть даже и девочку, тоже должны подвергаться обязательной стерилизации. Во всех пятидесяти с лишним деревнях коммуны лишь жена Чжан Цюаня не стерилизована, не носит кольцо и снова забеременела. Тетушка и остальные отправились под ливнем в Дунфэнцунь как раз затем, чтобы доставить жену Чжан Цюаня в здравцентр и осуществить искусственный выкидыш. Когда тетушкин катер был еще в пути, секретарь парткома коммуны Цинь Шань позвонил секретарю партячейки Дунфэнцунь Чжан Цзинья (Золотой зуб) и передал неукоснительное распоряжение мобилизовать все силы и использовать все средства, чтобы доставить жену Чжан Цюаня в коммуну.
Как рассказывала тетушка, этот Чжан Цюань встал в воротах с утыканной колючками дубиной из софоры в руках и никого не пускал: глаза налились кровью, кричит как безумный. Чжан Цзинья и деревенские ополченцы расположились кружком поодаль, но подойти ближе никто не решался. Три девчонки встали в воротах на колени и, словно по заранее выученному, размазывая сопли и слезы, хором плакались: